Неудивительно, что Пан всеми силами старался скрыть свои делишки, но впопыхах не учел кое-какие нюансы.

Дверь, быть может, и прочная, однако вмурована в те же самые камни, что и стены. Не мудрствуя лукаво, я обложил преграду шашками по периметру и, слегка поколдовав, разом запалил все фитили.

Лист стали весом под тонну просто выбило из кладки, и он грохнулся на ступени, открыв путь на нижний ярус. Большинство ильвас остались наверху — разграблять крепость, а я с дюжиной стрелков отправился в подземелье.

И то, что мы на правильном пути, понял сразу. Внизу находился предбанник, где на стенах висели прорезиненные плащи с капюшонами, тяжелые сапоги, перчатки, противогазы с гофрированными «хоботами» и каски с налобными фонарями.

Пока все билось с показаниями бомбиста. И жуткий гул внизу, и защитные костюмы. Значит, где-то здесь производят проклятые кристаллы.

Хмельницкий уже может мылить шею, ведь на него обязательно повесят и дирижабль, и нападение на наследников, и подготовку сепаратистских настроений.

Каждый из этих пунктов — государственная измена с единственно возможным приговором — смертная казнь. Так что жирного ублюдка повесят раза три минимум, а для верности еще и расстреляют.

Предбанник запирался корабельной переборкой с круглым окошком. За ним увидел узкий коридор, стены которого сплошь покрывали разнокалиберные трубы.

Железные «кишки» и «артерии» тянулись от пола до потолка и исчезали во мраке, чадя, лязгая и свистя паром в стыках.

Дверь, разумеется, заперли — видимо, предчувствуя возможную облаву, все запорные механизмы находились снаружи, и ни одного — внутри, чтобы до забаррикадировавшихся в подземелье дельцов никто не добрался без боя.

Меня же порядком утомило возиться с динамитом. Таиться смысла нет — Хмельницкий попался с гарантией, и за этот налет меня если и накажут, то исключительно медалью.

Поэтому просто пережег петли, взял в каждую руку по револьверу, повесил на портупею фонарь, прикрылся воздушным щитом и шагнул в душный полумрак.

Благодаря наученному шаманом заклинанию, я мог бить через собственный заслон без необходимости снимать его перед выстрелом.

И я пер как танк, встречая лишь редкое сопротивление. Поначалу на меня выскакивали ковбои в пыльниках и шляпах, но как только увидели вспыхивающие на стволах фиолетовые руны, быстро смекнули, кто вышел против них, и зарылись еще глубже, точно крысы.

Те же немногочисленные смельчаки, что пытались сопротивляться, быстро падали от пущенных в упор пуль.

Миновав коридор, мы оказались в просторном помещении с низким потолком, половину которого занимали закрытые кипящие чаны — вроде тех, в которых варилось пиво. Вот только внутри бурлило не сусло, а буро-серая масса, химическая вонь которой ощущалась даже сквозь герметичные люки.

В соседнем помещении стояло еще больше непонятных емкостей, напоминающих громадные змеевики. За их коленами прятались последние защитники, держа дверь на прицеле. Мне надоело тратить силы и патроны на каждого, вот и решил просто спалить их внутри.

Но стоило поднести пламя к окошку, как из-за двери донеслись приглушенные крики и лязг — бойцы бросали винтовки и вставали на колени с поднятыми руками.

— Уберите огонь! — наконец разобрал среди гула и воплей. — Пожалуйста, мы сдаемся!

— Откройте дверь!

Они подчинились. Мы вошли, отогнали пленников в угол и взяли на мушку.

— Не надо огня, — пробормотал самый старший, кашляя и надсадно дыша.

— Я ищу девушку в красном платье. Где она?

— Там! — указал на еще один отсек — а ведь слухи не врали, подземелье под фортом действительно огромное.

Оставив соратников на страже, вошел в небольшую комнату с россыпями электрощитов и переключателей. Похоже, именно отсюда управляли всем заводом. Здесь же испуганно жались друг к другу трое мужчин в прорезиненных костюмах и противогазах, а за ними мелькали светло-рыжие пряди.

— Господин, пощадите! — прогудело из-под маски. — Мы во всем сознаемся. Только не убивайте.

Поймал говоруна за «хобот» и подтащил к себе. За ним действительно пряталась красавица в красном платье, вот только не Афина, а незнакомая ильвас в парике.

— Кто ты?! — прорычал так, что все пригнулись, как от взрыва. — Откуда у тебя это платье?!

— Простите, простите! — защебетала пленница, кланяясь и неумело приседая в книксене. — Это платье принес один охранник. Он хотел брать меня, как женщину, но брезговал моих дикарских нарядов и волос. Поэтому он принес платье и парик. Я ни в чем не виновата. Если это ваше — я немедленно верну, пожалуйста.

— Тихо, — подтянул мужика еще ближе и зашипел прямо в лицо, аж окуляры запотели. — Где клетки с пленниками? Где вы их накачиваете манородом?