Для пуль, впрочем, тоже — да и патроны почти у всех закончились, ведь на пике бунта их никто не экономил. А вот что действительно доставляло неудобство — так это избыток внимания к нашим скромным персонам.

Если толпа начнет гонять нас, как китайцы — воробьев, телефон мы вряд ли найдем и до главной цели тоже не доберемся. Нужно оторваться, переждать, и уж тогда продолжать путь, но все это — время, а его катастрофически не хватало.

Под грохот мусора и редкие щелчки револьверов добрались до края крыши. Путь преградила улица шириной шагов в двадцать, но Рита силой мысли вырвала комья земли вместе с брусчаткой и составила их в ряд.

По шаткому мостику из каменных островков мы перебежали на соседнее здание и устремились в направление порта. Какое-то время нас преследовали понизу, но за колдунами не так-то просто угнаться, и пару кварталов спустя нас потеряли из виду.

Решили не тратить драгоценные часы на поиски телефона, который вполне можно сравнить с иголкой в стоге сена — все-таки для начала двадцатого века это очень большая редкость. И сразу рвануть к поместью Кросс-Ландау, куда точно проведена выделенная линия.

Оказавшись в своем районе, я остановился и бросил взгляд на дом — над особняком Старцевых вздымался черный столб, а из окон второго этажа с ревом вырывались струи огня. Нет, это точно не случайный всплеск насилия — погромщики получили конкретные цели. И нашу резиденцию уничтожили первой, потому что ее некому было защищать.

— Мне жаль, — девушка коснулась плеча. — Надеюсь, с Дусей все в порядке.

— Я тоже, — хотя на самом деле особых надеж не питал: если горничная не сбежала до штурма, ее не спасут ни положение, ни происхождение — разорвут так же, как и ненавистного дворянина.

Как и предполагалось, толпа обступила форпост адмирала с трех сторон и пыталась взять штурмом высокие стены, и лишь немногочисленные охранники отстреливались с боевого хода. Пулеметные же вышки напоминали сгоревшие спички на тонких распорках — не иначе как постарались манородные выродки.

Но самое важное уцелело — у причальной мачты покачивался небольшой дирижабль — починенный и перегнанный из небольшого городка близ железной дороги, где мы разыграли аварийное приземление, казалось, уже целую вечность назад.

Спутница подалась вперед, и я едва успел схватить ее за руку. Рита в гневе вырвалась и прошипела:

— Надо что-то делать. Там брат. Там слуги и помощники. Там, черт возьми, моя няня, которая воспитывала меня с пеленок — она мне как родная бабушка. Я не позволю этим… тварям сжечь и растоптать всех, кто мне дорог. Прости, Гектор, но толпа уже ведет себя так, словно чародеи перебили половину их родни. А значит и нам не нужно сдерживаться.

— Нет, — бережно взял ее за плечи и развернул к себе. — Мы спасем и тех, кто внутри, и тех, кто снаружи. Спасем всех, не деля на своих и чужих. Пролитая кровь породит еще больше крови. В моем мире императора называли не иначе как царь-вампир. И восставший народ смел его с трона.

Я не позволю, чтобы подобное повторилось и здесь. Мы не поддадимся на провокацию. Мы действительно пойдем другим путем. Мы возьмем все хорошее и отринем все плохое. И сами построим новую справедливую страну — без революций, войн и принуждения. И никто не посмеет сказать, что благородные чародеи готовы убить любого, лишь бы защитить тиранию.

— В твоем мире? — красноватые глаза округлились.

— Об этом позже, — подмигнул. — Сейчас надо найти корабль. Эвакуируем прислугу по воде, а потом вернемся за дирижаблем.

Хмурые брови разгладились, губы изогнулись в умиротворяющей улыбке. Подруга немного успокоилась и кивнула. Мы направились к порту, и чтобы миновать внимания беснующихся там молодчиков, взобрались повыше — на крышу высокого пакгауза.

Площадь внизу еще больше напоминала сцену из фильма про живую мертвечину. Пьяная в хлам голь крушила и ломала все вокруг — иных занятий не нашла, потому что склады и лавки разграбили в первую очередь. Все суда благоразумно отошли от причалов и встали на рейде.

Ближе всего находился уже знакомый мне крейсер «Разящий» — корабль стоял бортом к порту, а башни главного калибра держали шантрапу на прицеле. Но несмотря на творимые бесчинства, капитан не отваживался дать картечью из всех орудий. Вместо этого стоял у фальшборта и как заведенный повторял в рупор:

— Подданные Российской Империи — немедленно прекратите погромы! Мародерство — это серьезное преступление, за которое предусмотрена ответственность вплоть до смертной казни!

В ответ голь подходила к краям пирсов, рвала на груди рубашки и всем своим видом давала понять, что она только и ждет, чтобы ее приголубили из пушек. Присмотревшись, заметил блеск в окне дома напротив порта, изначально принятый за блик снайперского прицела.