Я с ужасом ожидал черно-белой вечеринки (прим. пер.: Черно-белая вечеринка - вечеринка в черно-белом стиле. Инь и Янь), что-то в сегодняшнем вечере отличалось от любого другого официального мероприятия, на котором мы присутствовали.

Что-то в сегодняшнем вечере подсказывало, что каждая победа, которую я одержал сегодня, станет переломным моментом. Я должен был убедиться, что сегодняшний вечер приведет к победе, а не к поражению.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Рэйлинн

Если я надеялась с помощью своего сексуального платья заставить Остина заплатить за то, что он весь день называл меня ревнивой, то была права.

Наблюдение за тем, как у него отвисла челюсть, когда я вышла из комнаты в шелковом белом платье, наполнило меня удовлетворением. Удовлетворением, которое испарилось, как только он встал со стула.

Сегодня вечером я не единственная, кто использовал свое тело в качестве орудия.

Белые брюки, пиджак и рубашка с несколькими расстегнутыми пуговицами облегали его, словно вторая кожа, и все, что я хотела сделать, это содрать все с него.

После тщательного изучения его тела, я обнаружила злорадную ухмылку на прекрасном лице, что еще больше разозлило меня.

– Готова?
– спросил он.

Мое высокомерие не уступало его, я постаралась сохранять невозмутимый тон.

– Конечно.

Остин придержал для меня дверь, и я изо всех сил старалась не обращать внимания на насыщенный аромат его одеколона из ванили и сандалового дерева, от которого у меня потекли слюнки, когда я проходила мимо.

Я чувствовала этот аромат множество раз, но после сегодняшнего дня, после того, как Остин разрушил в моем сознании некий барьер, прочно заперший его во френдзоне, он стал ощущаться по-другому. Он действовал на меня иначе, глубже и разжигал мое воображение об Остине так, как никогда раньше. Конечно, я флиртовала с ним, но никогда всерьез. Я никогда не закрывала глаза, пытаясь представить, каково это - быть с ним.

Теперь я не могла перестать делать это.

Не после того поцелуя.

Боже, тот поцелуй. Это было ничто - едва ощутимое касание кожи. И все же это поглотило меня, словно бездна. Черт, прошло несколько часов, а я все еще была возбуждена. Я попыталась потереть бедра друг о друга, чтобы облегчить боль, но в итоге чуть не грохнулась.

– Ты в порядке?
– спросил он, схватив меня за руку.

Я заглянула в его зеленые глаза и хотела умолять о большем. Слова подступили к горлу, и я с трудом сдержалась.

Господи, Рэй, - сделала я себе выговор. Мне нужно взять себя в руки.

– Да. Мне нужно сбегать за помадой. Встретимся внизу.

Я бросилась обратно в комнату, не дожидаясь ответа. В ванной облила запястья холодной водой и уставилась в зеркало безумными глазами. Наклонившись, попыталась рассмотреть в них зеленый цвет, о котором говорил Остин, но обнаружила только обычный коричневый. Я чуть не рассмеялась над своим безумием.

Я гордилась тем, что была смелой и честной. И все же я пряталась. Самое меньшее, что я могла сделать, это быть честной с самой собой.

Возможно, я ревновала.

Что было у Обри такого, чего не было у меня? Может, дело в ее скромности? Я слишком раскрепощенная? Он считал меня шлюхой и поэтому отказал в тот первый вечер? Я никогда не задумывалась об этом, но после встречи с Обри не могла перестать задаваться этим вопросом.

– Уф, - простонала я в разочаровании.
– Я схожу с ума.

Мне необходима помощь, и я знала, куда обратиться. Я покопалась в сумочке в поисках телефона и нажала кнопку вызова.

– Чеееееееерт, - поприветствовала Вера.

Но у меня не было времени на любезности. Машина скоро уезжала, и мне нужно было привести голову в порядок.

– Мне плевать, что обо мне думают мужчины.

Ее глаза комично расширились.

– Что?

– И я не ревную.

– Ладно. Подожди. О чем мы говорим? Что тебе нужно? Расскажи мне.

Боже, я любила ее за то, что она точно знала, что мне нужно. Я изложила версию с краткими примечаниями, умудрившись не рассмеяться над всей гаммой выражений сменившихся на ее лице.