Но сначала мне нужно разбудить ее.

Поддавшись сладкому искушению, я оттянул простыню вниз настолько, чтобы обнажить ее розовый сосок. Мой рот наполнился слюной, когда я увидел, как он затвердел в прохладном утреннем воздухе, и я не стал сдерживаться. Наклонившись, провел языком по бутону, а затем втянул его между губами. Когда Рэй со стоном проснулась, я сжал зубы вокруг соска, нежно покусывая его.

– Остин, - захныкала она, ее голос был сексуальным и хрипловатым.
– Пожалуйста.

– Пожалуйста, что? Скажи, Рэй.

Мне нравилось слушать ее мольбы.

– Пожалуйста, трахни меня.

Подняв руку, покрутил другой сосок, в последний раз лизнув ее грудь.

– Я бы с радостью, но сначала мне нужно принять душ. Кто-то не позволил мне покинуть кровать прошлой ночью.

Она застонала, прежде чем хлопнуть меня по плечу.

– Тогда перестань, черт возьми, дразнить меня.

Я рассмеялся, глядя, как Рэй прикрывает простыней грудь. Ее попытка сверкнуть глазами только усилила ее сексуальность. Большинство мужчин съежились бы под таким пристальным взглядом властной женщины, но это только заставило меня полюбить ее еще больше. Я бы хотел, чтобы каждое утро было таким. Игривое, сексуальное и совершенное.

– Не издевайся после того, как лишил меня своего члена. Прошло целых шесть часов с тех пор, как ты был во мне, и сейчас тебе хватает наглости заставлять меня мокнуть понапрасну.

– О, ты намокла, да?
– спросил я, просунув руку под простыню.

– Не смей, черт возьми, - пригрозила она, убирая мою руку со своего бедра.
– Иди в душ. Я хочу как можно скорее оказаться на твоем члене, пока не кончу.

– А я хочу, чтобы ты оказалась на моем лице.

– Это тоже неплохо.

Я чуть снова не рассмеялся над ее царственным заявлением и поджатыми губами.

– Хорошо. Позволь мне принять душ, и я скоро вернусь.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее, а когда отстранился, она, словно привязанная невидимой нитью, последовала за мной. Это было сложно, но я не позволил ей прикоснуться ко мне. Я хотел дразнить ее каждую секунду. Я надеялся, что, если оставлю ее изнывающей от желания, она присоединится ко мне в душе. Я был уверен, что Рэй придет. Особенно после того, как она простонала, что моя тугая задница восхитительна, чтобы сопротивляться, когда я голый вошел в ванную.

Но она не пришла.

Когда я вышел, то обнаружил, что Рэйлинн прислонилась к изголовью кровати, обложенная подушками, простыня натянута на грудь, она уткнулась в свой телефон и пьет кофе. Как только заметила, что я вошел, отложила телефон и улыбнулась.

И снова я был поражен тем, насколько все идеально складывается. Идеальное сочетание моей лучшей подруги, игривой и веселой, и в то же время соблазнительной женщины, наблюдающей за мной с жаром и потребностью. В этом сочетании я видел желание, любовь, но игнорировал это, боясь принять желаемое за действительное, мне следовало дождаться, когда она сама все поймёт.

– Я принесла тебе кофе. Я добавила много сахара и отвратительные сливки со вкусом сникердудла, которые ты любишь, - усмехнулась она.
– Как такому большому и мужественному человеку, может нравиться такой сладкий напиток?

Я отбросил полотенце и забрался в постель рядом с ней, повторяя ее позу, и взял кофе, который она приготовила для меня. Приподняв бровь, я посмотрел на ее чашку.

– Как такой девушке, как ты, может нравиться черный кофе?

– Черный, как моя душа, - сказала она, приподняв брови.

– Ха. Ха, - передразнил я, закатывая глаза.
– Видишь ли, я пью кофе по жизненной необходимости, поэтому добавляю в него неприличное количество сахара. Никто не пьет черный кофе, потому что он ему нравится.

– Не знаю. Я всегда пью такой кофе.
– Она опустила взгляд на чашку, нахмурившись, изучая черную жидкость.
– Возможно, это связано с тем, что мама упоминала, что мой отец любил кофе с сахаром, а я никогда не хотела иметь с ним ничего общего, поэтому ничего не добавляла. Упрямство заставило меня пить чёрный кофе.

– Звучит как очень веская причина, - с сарказмом согласился я.

Рэй рассмеялась, пожала плечами, но ничего не добавила. Увидев возможность узнать Рэй получше, я ухватился за нее и осторожно прощупал почву.

– Ты никогда не говоришь о своем отце.

– Говорить особо не о чем.

– Я бы мог задать миллион вопросов по этому поводу.

– Миллион?
– спросила она с преувеличенным шоком.

Я рассмеялся над драматизмом, прозвучавшем в ее голосе, мне нравилось все в этом моменте. Бесспорно, я безумно хотел каждую секунду находиться в ней, но именно подобные разговоры сделали нас нами. Такие моменты заставили меня поверить, что мы сможем стать мужем и женой. Утренние разговоры, обнаженные в постели с кофе и узнавание друг друга с игривым подшучиванием.