У нее мурашки мгновенно вспыхнули по всей коже, делая ее горячей. И почему она раньше стеснялась говорить на эти темы? Это же так… так… так волнующе. Да и вообще, слова – это твой профиль, Олимпиада ?скольдовна.

– Давай ты первый, – услышала Оля свой голос. А потом снова улеглась щекой на плечо Бориса.

– Хорошо. Откровенность за откровенность, да?

– Да.

– Ладно, – Борис крепче прижал ее к себе.
– Значит, я. – Он помолчал. – Знаешь, меня заводят в сексе с тобой две совершенно противоположные вещи. Первая – это… – он замолчал.

– Ну! – поторопила его Оля.

– Обещаешь не оби?аться? Там, собственно, ничего обидного и нет, но…

– Я честно буду стараться не обжаться. Особенно если там не на что обижаться.

– Хорошо. Так вот, первое – мне ужасно нравиться доминировать. Это не имеет ничего общего с желанием тебя унизить или оскорбить, – заторoпился Борис.
– Это, видимо, что-то такое глубинное и… В общем, когда ты стоишь передо мной на коленях и ласкаeшь меня ртом – у меня напрочь отрывает голову. Или когда я беру тебя сзади. Это, правда, не имеет ничего общего с тем, что я хочу тебя унизить. Это… черт, я не могу объяснить!

– Я понимаю, – Оля положила ладонь ему на грудь, на самое сердце. Ну что ты так разволновался, я и в самом деле понимаю. И принимаю.
– А что со вторым?

– А второе… Меня дико заводит, когда ты проявляешь инициативу. Когда ты сама раздеваешь меня. Когда я вижу твое желание. И… и когда ты сверху – это пиздец как красиво.

Оля поняла, что он ее все же сумел вогнать в краску. Но это было приятное ощущение. Теплое.

– Твоя очередь, Липа, – хрипло продолжил Борис.

Она потёрлась щекой о его плечо.

– Боюсь, мне нечем тебя удивить, Боря. Мне просто нравится, когда ты касаешься меня. Как ласкаешь.

– Где?

– Везде.

– Липа!

– Там – особенно.

И тут же она оказалась на спине. Борис навис над ней. Медленно провел ладонью по телу: плечо, грудь, живот, бедро. Рука замерла.

– Там – особенно?

– Да, - ее голос тоже стал хриплым.
– Особенно – когда целуешь.

– Липа моя… – простонал он, сильнее вжимая ее в матрас.
– Как же я тебя … хочу.

Когда-то слова «Я тебя хочу» пугали ее. Теперь – сводили с ума.

– Бoрька… – она погладила его по напряженному плечу.
– Мы с тобой на этой неделе уже выбрали лимит в два раза в неделю. Дважды выбрали.

Он коротко хохотнул и прижался к ней бедрами.

– Какая же ты у меня злопамятная язва…

– Не зло, а просто памятная. И, кстати, Борь. Не спей пить эту «Виагру», она вредная, я прочитала.

Он ещё раз рассмеялся, а потом обнял и перекатился на спину, увлекая ее на себя. Потёрся щекой о щеку, коснулся губами уха.

– Да какие к черту таблетки, Липа. Ты – моя персональная «Виагра». Ты только люби меня, Липа – и все будет в порядке.

Эти слова она потом вспоминала, уже ночью. Борис спал, а на Олю напала бессонница. Она слушала его тихое дыхание, тараxтение Касси под боком – и вспоминала.

Ты только люби меня, Липа.

Так я уже, кажется, Борька. Снова в тебя влюбилась. Или вообще никогда не прекращала любить.

Господи, как это случилось… Кто бы ей сказал… Ведь она же клялась себе, что ненавидит его. А теперь… А теперь она едва успела проглотить сегодня слово «любимый», когда они тесно обнимались после близости. А Боря сказал: «Люби меня». Что это значит?

Как за всем этим чувственным фейерверком к ней снова подкралась любовь? Прав был Михаил Афанасьевич – она всегда подкрадывается и потом выскакивает словно из-под земли, как убийца из переулка. Без надежды уберечься.

?ля тихонько вздохнула и осторожно села на постели. Покосилась на спящего Бориса. Не надо, чтобы ее бессонница не давала и ему спать. Оля аккуратно спустила ноги с крoвати, встала. Надо пойти, попить чаю с липой.

В это время ожил телефон Бориса, послышался тихий звук короткой вибрации, загорелся экран. Ему пришло сообщение.

Оля замерла. Ночные сообщения. Она помнит, что означают ночные сообщения в его телефоне. Сердце остро сжалось, а потом обреченнo заныло. ?но так и ныло, пока Оля обходила кровать. Она не знала, чего хочет больше – чтобы экран погас к тому моменту, когда она подойдет ? тумбочке со стороны Бориса. Или чтобы экран не успел погаснуть. Чтобы Борис проснулся. Или, может, ей развернуться и выйти из комнаты и сделать вид, что никакого ночного сообщения не было? В конце концов, читать чужие сообщения – некрасиво.