За столом недовольно завозились и запыхтели, словно хотели что-то сказать, но никто так и не решился заговорить.

– Да я не в упрёк товарищам, – заметив тяжёлые взгляды коллег, добавил Степан Матвеевич, – но факты – проклятая вещь.

Прокурор недобро сощурился и отрывисто бросил:

– А чего ты, Степан Матвеевич, расшаркиваешься, как кадет на первом балу? Говори прямым языком. Как и положено советскому милиционеру. «Обделались вы, мои дорогие товарищи, а я за вас дерьмо должен разгребать!». Только ведь это ничего не меняет. Знаю я, кто у тебя этим делом занимается. Ожаров. Оперативник он опытный и хваткий. Но результатов как не было, так и нет! Отписки одни. Обленился Ожаров? Забюрократел?

Пётр Данилович замолчал на несколько секунд и продолжил уже тише, в голосе послышались вкрадчивые нотки, от которых у присутствующих на душе стало совсем нехорошо:

– А может, N-ск ему больше не подходит? Простору ему не хватает? Развернуться негде? Так я поспособствовать могу, в Сибири вон новые города строят. Там ой как нужны опытные кадры. И тебе, если тут плохо работается, тоже путёвку в жизнь организую.

Степан Матвеевич отповедь прокурора выслушал стоически, головы не опустил. Только желваки на скулах закаменели, и прилила к щекам кровь.

Прокурор перевёл дыхание, словно выплеснув всё на Степана Матвеевича, резко успокоился и заговорил дальше размереннее и деловитее:

– Если помощь какая нужна – говори, не стесняйся. И товарищи чекисты, если надо, подключатся. Не зря же одно ведомство сейчас. Судебного медика лучшего тебе отряжу. Автомобиль – получите.

Пётр Данилович вдруг как-то хитро сощурился и закончил насмешливо:

– А то могу ещё мою Анастасию предложить, она очень в бой рвётся. Просится в группу к твоему Ожарову. Сдерживаю из последних сил.

Все облегчённо заулыбались и задвигали стульями. Кажется, гроза миновала. Настю Окуневу, молодую стажёрку, недавно присланную с юрфака столичного ВУЗа в Прокуратуру N-ска, не знал только слепой.

Степан Матвеевич, в отличие от большинства коллег и самого Петра Даниловича, девчонку считал совсем не глупой, но при этом признавал, что зря она такую специальность выбрала. Не подходила Настя для должности прокурорского работника. И в первую очередь – своей выдающейся внешностью.

Высокая, статная, с пшеничной русой косой в руку толщиной и наивными глазами необычного фиалкового цвета в обрамлении веера длиннющих ресниц, Настя походила на дорогую фарфоровую куклу. Да ещё и её вечный яблочный румянец на нежных щеках с ямочками. И аппетитные круглые колени… Да и остальные достоинства у Насти были там, где положено, и в тех объёмах, какие нужны. Даже где-то и с избытком.

Степан Матвеевич подавил неуместную улыбку и серьёзно ответил:

– Настю – не надо. Но вот от помощи не откажусь.

Пётр Данилович погасил легкомысленную усмешку и серьёзно кивнул.

– Может, освободить его от текущих дел, чтобы от важного не отвлекался? Нам ведь панику среди населения предотвратить надо. Не ровен час… – Прокурор со значением замолчал.

Степан Матвеевич удовлетворённо кивнул:

– Дела текущие Ожаров почти закрыл, новых поручать ему не буду, по остальным группам распределю, да и товарищи из других отделений помогут. – И он вопросительно глянул на прокурора.

– Помогут, – с нажимом сказал Пётр Данилович и обвёл тяжёлым взглядом собравшихся.

Начальники отделений глаза прятали, но головы в знак согласия наклоняли. Да и то сказать, разгрузил их Степан Матвеевич Мальков со своим уникумом старшим уполномоченным Ожаровым. Неподъёмный груз снял с плеч. Потому что дело было, прямо сказать, бесперспективное и страшное.

Совещание длилось уже два часа, когда на столе прокурора резко зазвонил один из телефонных аппаратов. Все замолчали. А телефон звонил и звонил.

Пётр Данилович шумно сглотнул, прокашлялся, поднялся со своего кресла, расправил плечи и снял трубку:

– Слушаю вас, товарищ нарком…

Голос у прокурора звучал сипло и глухо.

Выслушав собеседника, Пётр Данилович судорожно кивнул, словно на другом конце провода его могли видеть, и тихо прошелестел в трубку:

– Есть встретить…

После того как прокурор бережно положил телефонную трубку на рычаги, молчание в кабинете нарушить никто не осмелился. Было слышно, как на стене громко тикают часы да где-то в соседнем кабинете играет радио.

– Дождались… – устало и обречённо выдохнул Пётр Данилович. – К нам направлен Иванов Сергей Алексеевич, следователь прокуратуры Москвы по важнейшим делам.

Тут все разом заговорили, задвигали стульями. Но в возмущённом гомоне милицейских начальников слышалось явное облегчение. Да, гость из столицы, тем более такой, следователь прокуратуры, это мало хорошего, но с другой стороны – приезд такой большой шишки снимал с них ответственность. А что они? Пусть начальство московское теперь за всё отвечает. Хмурился один Мальков, он знал: и среди птиц высокого полёта толковые следователи есть, но не так много, как хотелось бы. И не факт, что именно такой достанется именно им.