Волосы зашевелились, его бросило в жар. Он сглотнул. А ведь и в реальности все кажется реальным. И здесь тоже. В чем же отличие? Они-то, Анжела и Сашка, думают, что все нормально. Надо спросить.

– Анжа, – прохрипел он.

– Да, дорогой? – она почему-то засмеялась. Глаза блестят, рот до ушей. Что смешного, что веселого? Мы в западне!

– Ты это видишь?

– Что? – Она взяла его под руку и прижалась всем телом. – Странный ты сегодня. Неужели обкурился? Там же было-то всего ничего.

– Дура! – он вырвал руку.

Она обиделась. Отошла в сторону.

– Да ладно…забей. – К ней подошел Сашка, приобнял. Она раздраженно повела плечом. И почему Лео вечно кайф ей ломает? Ну почему он не может веселиться как они, по-простому?

– Ты что, не понимаешь? – Голос Лео сорвался на фальцет. – Вы не понимаете? Мы пропали! Нам не выбраться!

– Пей больше, – равнодушно протянул Сашка и сунул ему в руки полуторалитровую бутылку воды.

Лео вдруг почувствовал, что в горле действительно дерет наждаком, и с жадностью сделал несколько глотков.

Когда они с Анжелой доехали до ее квартиры и ввалились, она уже отошла от обид и прижалась к нему игриво:

– Лео? Как ты?

Но он, отстранив ее, сразу прошел в ванную и снова уставился на свое отражение. Он смотрел и смотрел, и так ему хотелось почувствовать снова то самое состояние, когда он – это он. А не набор кусочков, которые иногда выглядят как целое, а иногда как аппликация, кое-как наклеенная пациентом психушки.

Господи! Кто я? – пронесся вопрос, подобный вспышке молнии.

Глаза его, полубезумные, вдруг стали сужаться и через мгновенье превратились в две узкие щелочки. Из зеркала на него смотрел кто-то другой. Какой-то китаец, что ли. Или японец. От ужаса Лео зажмурился и сунул голову под струю холодной воды.

Засыпать было страшно – а вдруг не проснешься? Анжела все пристраивалась и пристраивалась бочком, как котенок, который хочет, чтобы его погладили. Но Лео лежал напряженно, уставившись в потолок и стараясь осмыслить ту нереальную реальность, что открылась ему. А может быть, все так и есть? И ему просто показали, что жизнь, к которой он привык, не более чем картинка. А где же искать настоящую? И если все вокруг нарисованные, то значит…значит… и он? Нет, не может быть. Они все – да. Но он – нет. Точно нет!

Липкий ужас бродил где-то около горла и сдавливал его своей отвратительной рукой.

Если не умру, поставлю завтра свечку, – пообещал он сам себе. И повернулся на правый бок, привычно обняв Анжелу. Она немного поелозила во сне, подвигаясь поближе. Рядом с ней, ощущая ее тело, было не так страшно. Наверное, так в пещере согревались доисторические люди. Согревались не только физически, телами, но и душой – чтобы на следующий день, преодолевая страх, высунуть нос из пещеры и идти добывать пропитание, борясь с мамонтами, медведями, оползнями за жизнь. В одиночку выжить было невозможно. Лео глубоко вздохнул и провалился.

Наутро он обнаружил, что вся его левая рука исцарапана, и вспомнил, как впивался ногтями в тыльную сторону ладони. Чтобы не забыться и не уснуть там, в том мире. Ведь сейчас его бы уже не было.

Это пугающее воспоминание пронеслось как молния, когда на открытом уроке он отпустил руку новой ученицы и увидел томные глаза Анжелы. Ему показалось, что пространство сгустилось, как тогда. Его затрясло. Он обернулся. К бледной женщине подходил, улыбаясь, Сашка. А она… светилась. Или снова у него глюк, после вчерашнего? Все, теперь точно все, надо бросать пить. То черти ему мерещатся в виде масянь нарисованных, то ангелы под музыку танго…

Лео подумал, что она знает доступ к какому-то иному миру.

Нет, все-таки с ней это не трип. Это волшебство. Она провела его в реальность, где он никогда не бывал. Или бывал? Раньше, когда вдохновение захватывало душу и возносило ее к высотам экстаза. Когда он забывал себя в потоке страсти. И именно в эти мгновения остро и пронзительно чувствовал свою настоящность.

Неужели каждая женщина – проводник? Ведьмы, колдуньи, чаровницы…и они открывают двери только в те миры, к которым у них есть доступ.

– Как вас зовут? – спросил он, когда на следующем круге снова оказался рядом.

– Екатерина.

– Занимались танцами? – Внутри что-то напряглось, с ней не хотелось разговаривать о пустом, задавать банальные вопросы, как всем, но ничего умнее он придумать не мог.

– Нет, – слабая улыбка снова побродила по ее лицу, – но мечтала с детства.

– У вас хорошо получается, – похвалил он. – Чувствуете ритм.

– Переходим! – Он снова хлопнул в ладоши, чтобы все поменялись партнерами. Анжела, подходя к Лососю, бросила внимательный взгляд на Екатерину. Лео никогда, никогда во время первого урока не разговаривал с ученицами. Он не интересовался именами даже тех, кто годами ходил к нему на занятия. «Все равно я их забываю», – объяснял он, пожимая плечами.