— Ясно, — мрачным голосом подвожу итог я.

— Саша, понимаю, ты в смятении. Это нормально в текущей ситуации. Но подумав, ты согласишься, что и для тебя, и для LifeLab это самый правильный шаг. Давай возьмем паузу до понедельника. Ты переспишь с мыслью пару ночей и дашь мне ответ. — Марк пытается завершить разговор на красивой ноте. — Но и тянуть тоже не стоит. Молчание сейчас играет против нас. Договорились?

— Конечно. Спасибо, Марк.

Я прощаюсь, пытаясь с достоинством дойти до двери. Марк уже погрузился в свои дела и притворяется, что забыл обо мне. Надо скорее покинуть этот кабинет.

Я сильная. Я справлюсь.

Мне надо взять себя в руки и успокоиться. В конце концов на LifeLab свет клином не сошелся. Я звезда, пусть немного и падшая. Я крутой специалист. Я востребована на рынке. И если LifeLab этого не понимает, я уйду к тем, кто будет меня ценить. Кто действительно хочет видеть меня в своей команде.

Качаюсь на рабочем кресле, схватившись за подлокотники и откинув голову на подголовник. Глаза закрыты. Стараюсь выровнять дыхание. Вдох — выдох. Вдох — выдох.

Спустя десять минут нахожу в себе силы действовать. Набираю Веронику. Ту самую, которой я позавчера отказала. Ну что ж, у “Спектры” появился вполне реальный шанс меня заполучить. Вероника так долго обхаживала мою персону, что вряд ли посмеет мне отказать.

— Алло, Вероника слушает, — растягивает слова хэдхантер. Кто вообще говорит о себе в третьем лице? Честное слово, эта Вероника не от мира сего.

— Вероника, добрый вечер. Это Александра Лаврова.

— Ах, Александра, — слышу в голосе насмешливые нотки. Неужели это действительно так? — Чем обязана?

— Вероника, ваше предложение от “Спектры” еще в силе?

— А что такое? Оно вдруг стало вам интересно? — нет, мне точно не послышалось. Эта девица знает про мой провал и сейчас позволяет себе издеваться надо мной.

— Да. Я готова его принять, если вы еще не передали мой отказ Дмитрию Ивановичу.

— Забавненько, — протягивает собеседница, делая демонстративную паузу. Я лично не вижу ничего забавненького и нелестные выводы о профессионализме Вероники напрашиваются сами собой. — Боюсь, Александра, предложение более недействительно.

Набираю в грудь воздух, чтобы не выплеснуть наружу истинные эмоции. Я профессионал. Я уравновешена и спокойна.

— Вы сделали предложение кому-то другому?

— Нет, — произносит Вероника голосом невинной овечки, но я то понимаю, что за маской скрывается шакал. — Мы с Дмитрием Ивановичем больше не готовы делать предложение вам.

— Вот как? — сдерживаюсь я. — Видимо, мои навыки и умения как-то пострадали за последние двое суток?

— Ну вы же сами хотели сохранить верность LifeLab? Не смеем вам в этом мешать.

— Вероника, надеюсь, вы не пожалеете о своих словах спустя полгода.

— О, что вы. Наш разговор всегда будет греть мне душу, — смеётся в ответ хэдхантер.

Кладу трубку. Эх, Вероника, Вероника. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Как можно не понимать элементарные вещи? Мой провал забудется, а вот испорченные отношения — никогда.

Сейчас не буду об этом думать. Надо действовать. У меня в запасе еще трое директоров, которые готовы были пойти на всё, чтобы заманить меня к себе. Кому из них сегодня повезет?

Мне отказали. Они все мне отказали. Директор номер один уже нашел человека на позицию, директор номер два вакансию закрыл. А директор номер три сказал нелицеприятную правду — конкретно сейчас я персона нон грата и он не рискнет взять меня в команду.

Вот так. Можно годами трудиться ради результата. Подняться высоко. Но достаточно разок оступиться, и те, кто вчера восхищался тобой, вмиг отвернутся и сделают вид, что вы незнакомы. В деловом мире каждый сам за себя. Это бизнес. Здесь нет места личному.

Дверь хлопает. Я дома. Наконец, можно дать волю слезам. Надеюсь, в квартире хорошая шумоизоляция, потому что я вою как раненый зверь.

Пиликает трекер. В ярости сдираю браслет с руки и закидываю в самый дальний угол. Хватаю с серой банкетки мирно лежащего Харари, преподнесенного Эриком как будто не позавчера, а в прошлой жизни. Со всей дури дубасю "Краткой историей будущего" по ненавистной скамье. Вряд ли несчастным вещам удастся уцелеть в урагане моего бешенства. Слезы трансформируются в истерику. Ко мне сейчас нельзя подходить, я опасна для общества.