Шрифт:
Тупая гоблинша окончательно спятила – вообразила себя женщиной. Гламурной кисой, завзятой посетительницей светских мероприятий. А дерьмо из-под коготков точно выскребла? А то подашь кому ручонку для поцелуя – а она говнецом попахивает…
– Чем тут восхищаться? – громогласно удивился Рэк.
– Заткнитесь, уроды – прошипела Йорка, одергивая коротенькое черное платьице и неловко переступая на белых туфлях со средней длины каблуками – Не портите мне вечер.
– Отдыхайте – сдался я – Рэк! Чужих паучих не щупай. Не нарывайся.
– Да я и не…
– Понял меня?
– Понял, командир – кивнул громила и сердито дернул себя за синий тугой воротник странной длинной рубахи, доходящей до бедер.
Как я его понимаю…
Йорка что-то восторженно пропищала, схватила приодетого в зеленое Баска и утащила за собой. Следом за ними зашагал Рэк, наводясь на запах съестного.
Тяжко вздохнув, я передернул плечами в чуток тесноватой красной рубахе с коротким рукавом и высоким желтым воротником, поправил ремень черных наглаженных брюк с тонкими красными лампасами, с удовольствием пошевелил пальцами ног внутри крепких черных ботинок. Предложенную обувь я одевать не стал – какие-то невероятной длины туфли с загнутыми носками и на тонюсенькой картонной подошве. Они меня за кретина приняли? Само собой никаких рюкзаков и никакого оружия. Вежливые пауки провожатые даже в сумочку Йорки заглянули.
Стою тут клоуном разодетый. А передо мной колышется ароматизированная толпа, что уже начинает источать душную влагу, запах алкоголя и мощную волну ложной убежденности в своей избранности. Дай гоблину подержаться за королевский член – и он сочтет себя удостоенным великой чести, сочтет себя вхожим в высшие круги общества, начнет на всех поглядывать свысока, на виду держа лапу удостоенную касания монаршей мясной палки.
Почувствовав практически нестерпимое желание уйти, с огромным трудом заставил себя стоять на месте, неспешно утер губы ладонью. И сдавил в зубах четвертушку серой таблетки, растер ее в кисло-горькую кашицу.
Дерьмо…
Дерьмо…
Но она поможет мне продержаться. Поможет выдержать все эти ленивые улыбки пузатых разодетых пауков бухающих над утопающим в дерьме и тоске городом, над заполненными беспомощными червями Окраинами. Что вы здесь делаете, ублюдки? Почему разгуливаете здесь с таким вальяжным видом вместо того, чтобы попытаться разобраться в неправильности гребаного мира? Вы не замечаете жуткий перекос вокруг, мать вашу? Или вам просто плевать? Ведь вы считаете себя небожителями…
– Хлебнете сладкосиса, бвана Оди? Рекомендую – рядом со мной оказался зализанный парнишка в белоснежной рубашке. Вручил мне высокий бокал.
– И что там?
– Янтарный сок нимфы Копулы тройной очистки, апельсиновый концентрат, таблетка кисло-сладкого энергетика и десятая часть таблетки мемваса высочайшей чистоты. Все пропорции выдержаны точно по канону самой Вэттэ. Гарантирую.
– Янтарный сок нимфы Копулы – повторил я, чувствуя, как внутри ослабевает предельно сжавшаяся стальная пружина – Звучит отлично.
– И на вкус отменно – улыбнулся паренек и, ловко управляясь с подносом, умчался дальше, лавируя между пауками.
Сделав небольшой глоток, удивленно моргнул – на вкус на самом деле отлично. Никакой приторности, но при этом в меру сладко, ощущается легкая чуть вяжущая кислинка и ни намека на «янтарный сок Копулы тройной очистки». Опасное пойло – такого можно выхлебать незаметно для себя десяток бокалов и превратиться в слюнявого идиота спящего на полу и роющегося у себя в ширинке. Поэтому позволю себе не больше двух бокалов.
Осмотревшись, не увидел ничего кроме все той же безликой колышущейся толпы. Сейчас, после глотка алкоголя и дозы мемваса, я уже не ощущал такой злобы. Вычленив взглядом самых ярких и самых неприметных, внимательно оглядел, скользнул взглядом по все еще пустующей небесной качели, прислушался к зазвучавшей ритмичной музыке и начал пробираться к привлекшей мое внимание дальней стене. Протолкавшись, попутно ненароком опрокинув пару чьих-то бокалов и не обратив внимания на злобное шипение облитых паучих, остановился у стены и задрал голову.
Портреты… тут много портретов. Женских. Они тянутся и тянутся. И все женские и женские лица. Портреты исполнены в разных стилях, тут стопроцентно работали разные художники. У каждой из изображенных женщин на груди приметная деталь – огромный серебряный паук-брошь с алым камнем в центре туловища. Камень не налеплен на серебро. Это паук пустотелый, а камень внутри него. Учитывая повторяемость – ясно, что это символ верховной паучьей власти. И я бы очень хотел взглянуть на это украшение поближе – больно уж красивой выглядит искрящаяся брошь, что с различной степенью мастерства изображена на каждом портрете. Это не самодел. Да и камушек алый не кажется стекляшкой. Там еще символы какие-то – но портреты высоковато и разглядеть не могу.