– Нет.

Отвечает просто и деловито идёт с сыном в ванную. Таир начинает подкрякивать.

– Сейчас научимся штаны надевать, потом будем песни петь.

Кладет на кровать и пытается сунуть ноги в подгузник. Эта война неравна для всех. И финал фиерический. Крик Таира и фонтанчик мочи в пузо отцу.

– Мать моя женщина!

– Ахахах, так, Хьюстон, у нас проблемы, - тут же хватаю подгузник из его руки, подставляю, прикрывая пипку Таира. Поднимаю взгляд на Сагалова. Не хочу смеяться, но не могу сдержать злорадный ржач. - Приведи себя в порядок и будет попытка номер два.

– Я не смогу. Он не хочет надевать эту дрянь!

– Все они не хотят, - пожимаю плечами, - скажи спасибо, что он еще переворачиваться и уползать не умеет, вот тогда тебе весело будет.

Я наклоняюсь к ребенку и за пару секунд надеваю на него памперс, потом слип.

– Готово. Приведи себя в порядок. Я присплю его и уйду. Следующее кормление около пяти утра, три часа поспишь, потом помнишь, что делать?

– Как мне лечь?
– и вообще все это не то, нужно что-то делать и срочно, - побудь с ним до утра, пожалуйста. Утром я постараюсь что-то решить.

– И что ты решишь? Найдешь первую попавшуюся няню с круглосуточным проживанием, чтоб только я упаси боже в мамочку с не своим сыном не играла? Илья, ничего страшного не произойдет, если я немного о нем позабочусь, пока ты придешь в себя. Я уже воспитывала твоего сына и имею опыт. А привыкание к рукам или ко мне - чушь. Дети привыкают к заботе и ласке. Я могу дать ему это на этом этапе, когда ты придешь в себя - сможешь и ты. Я последний раз пытаюсь быть адекватной с тобой и прошу: позволь мне помочь тебе. Ради этого маленького человека и ради нее. Пожалуйста.

Я смотрю на него открытым взглядом и, по правде говоря, готовлюсь к тому, что он меня выставит. Но я сделала всё, что могла. Он его отец, и взваливать на себя больше, чем утяну, я не буду.

– Прости, я действительно нихрена не соображаю, поэтому так реагирую. Не в тебе дело. Проблема во мне. Я был не готов остаться один с младенцем на руках.

Илья подходит ко мне, и вжимает меня в себя, целует в висок и говорит.

– Спасибо за человечность, не смотря на мой говняный характер.

Я стою в ступоре. Он прижимает меня к своему сильному телу, опять. Его губы касаются моей кожи, опять. А я словно ледяное изваяние. Хочется сбежать. И плакать. И рассмеяться.

Ой, психушка по мне плачет. Близость с этим мужчиной делает меня больной.

– Я тоже не была готова остаться с младенцем на руках, - напоминаю ему, что пожалуй даже слишком хорошо понимаю ситуацию, потому что была в его шкуре.
– И я так же не готова была принимать помощь и хотела сделать все сама. Но я наступила на горло своему горю и гордыне и приняла помощь Вартана, и только благодаря ей выкарабкалась. Я знаю, что ты испытываешь. Потому что мой любимый тоже умер, оставив меня с ребенком на руках.

– Тогда у меня тоже всё получится, если женщина справилась, то я ничем не хуже. И да, нужно уметь принимать помощь.

– Я вам ничем не помешал?
– слышим за спинами голос Вартана.

Закатываю глаза. Ну просто прекрасно.

Я стою в спальне своего бывшего, в его объятиях в три часа ночи в доме своего мужа, с которым только-только еле-еле помирилась. Финиш.

– Это не то, чем кажется, - устало качаю головой, отступив на шаг от Ильи.

Стася

– А что это?

– Попытка твоего друга сказать спасибо за помощь. Я заберу Таира и отнесу в детскую. Надеюсь, вы здесь шуметь не будете?
– внимательно смотрю на мужа.

– Иди к себе в спальню, Стася. Илья справится без тебя. У нас есть Люба. Прости, Сагалов, но ты должен привыкать. Я Любу разбужу. Твой парень уже не так истерит, вон как довольно ручонками машет.

Илья смотрит то на меня, то на друга и ничего не говорит, он возвращается к кровати и садится рядом с сыном.

На моей щеке выступает красное пятно. Пол ночи одному козлу рога обламывала, чтобы теперь встретиться со вторым таким же.

– Он не будет таким довольным, когда я уйду. Хочешь проверить?
– я пытаюсь воззвать к сочувствию мужа.

– Ты переигрываешь, жена, иди в постель, у нас с тобой будет отдельный разговор. Я недоволен тем, что увидел.

– Я недовольна, что ты ревнуешь меня к ребенку без матери. Вы такие странные все, право слово. Пытаетесь выставить меня похитительницей младенцев и двинутой бабой, когда все что я хочу это просто помочь маленькому человеку освоиться в новом, большом и страшном мире. Ты хочешь общего ребенка, муж? А я тебя не узнаю. Такое малодушие по отношению к младенцу пугает. Я только что твоему другу дифирамбы пела, как ты спас меня, когда я родила Илью, а ты пришел и разрушил весь свой благородный образ.