И я лишь тогда с облегчением выдохнула.

Он хмыкнул.

Весело ему.

Скотина.

Последняя скотина, вот он кто, я ни разу еще так не боялась, и я ему за это отомщу.

Он получит сполна.

– Рита, брюки, - напомнил Арес. И ладонями уперся в стену над моей головой.

Пальцами коснулась теплой кожи ремня, расстегнула. Скосив глаза, поглядела на натянутую ширинку.

И в ушах зазвучал его голос, его вопрос:

Член во рту привычнее?

К щекам прилил жар.

Я невольно представила, каково это, рот открыть, и чтобы он...

Его дыхание участилось, мое тоже.

– Давай побыстрее, - шепнул Арес.

Расправившись с ремнем, дрожащими пальцами подцепила молнию, разобралась с пуговкой. Неуверенно потянула брюки вниз по крепким узким бедрам, взглядом впилась в синие боксеры.

Из них сексуально выпирает мужское достоинство. Сквозь тонкую ткань трусов очертания угадываются, он толстый, длинный, наверное, гладкий наощупь...

– Долго еще смотреть будем?
– снова шепотом поторопил Арес.

Перехватил мои руки, отвел их и сам в нетерпении сдернул трусы.

Глава 22

Ах.

Член выпрыгнул так резко, я отшатнулась от неожиданности и затылком стукнулась об дверь. Уставилась на здоровый ствол, покачивающийся перед моим лицом.

Толстый, как я и думала. Тонкая кожа натянута от вздутых вен, головка крупная, набухшая. Кажется такой нежной и гладкой...

И сам пах - он выбрит, нет черных волос, хотя должны быть, ведь этот мужчина - он как источник чего-то животного, дикого, он тьма, в которой порок царит.

И вот я глаз не отрываю, он настолько ухожен, аккуратен, словно ничего не должно отвлекать внимание от главного.

От этого налитого кровью органа, размерами с самолет.

Слюна во рту вязкая, я судорожно сглотнула. Я чувствую запах приятный и терпкий, мужской.

– Мне льстит, что ты так впечатлена, - над головой прозвучал смешок.
– Но давай восторги потом. Приступай, Рита. Соси.

Восторги.

Усилием подняла голову и встретила черный нетерпеливый взгляд.

Какой же он...ни на миг о своей неотразимости не забывает и это трезвит меня, словно ледяной воды плеснули за шиворот, этот боженька бесит, до красных точек в глазах, он лишь брюки спустил, передо мной, и так это грязно, словно ему рот мой нужен, просто как инструмент.

Позади него на ковре мирно валяется пистолет.

Да...

– Сейчас, - пробормотала, пытаясь дрожь в голосе погасить. У меня есть только одна попытка, не будет другой, и если я этот шанс упущу - нет мне спасения, он мной как уличной девкой воспользуется.
– Мне надо настроиться, - шепнула, когда мои губы замерли в миллиметре от налитой головки.

Зажмурилась и резко бухнулась вниз на живот, между широко расставленных мужских ног змеей скользнула и схватила оружие.

– Отошел от меня!

Это я так думала, что за долю секунды, как в фильмах, проворно и восхитительно перевернусь на спину и в вытянутых руках подниму пистолет.

А он холодный, тяжелый, я выронила его и второй раз поднять не успела - меня так грубо дернули за воротник платья, что ткань затрещала, меня на ноги поставили рывком.

– Это что за представление?
– горячие мужские губы мазнули ухо. Сильная рука задрала платье и длинные пальцы жестко сдернули ткань трусиков в сторону.
– Я тебя трахнуть хочу. А не вот это. Легла.

Арес толкнул меня вперед. Упала грудью на стол. Попыталась подняться, но широкая ладонь накрыла поясницу, придавливая меня обратно. Туфлей он легко ударил по моей лодыжке, заставляя расставить шире ноги.

И его пальцы, в промежности, погладили влажные складки.

По телу дрожь пронеслась волной от этого касания, краткого и сильного, меня тряхнуло всю, целиком, словно он, вот так сходу, самую главную точку нашел, нажав на которую лишил меня рассудка.

Застонала.

Он остановился.

Пальцы на складках замерли. За спиной, после паузы, прозвучал его хрипловатый голос.

– Еще раз.

Подушечки снова скользнули по влаге в промежности, надавили.

И я послушно отозвалась новым стоном.

Что он творит...

– Что ты творишь, - он выдохнул, стянул трусики ниже. Мне на талию задрал платье и ладонью смял ягодицу.

Ощутила давление, жар внизу живота и всхлипнула, я как ватная, противиться не могу, но должна, я не встретила еще, того единственного, и это точно не он, не этот мужчина, уверенный, что трахнуть кого-то - как воды попить.