И во мне тоже.

Словно игра между нами продолжается, впереди несколько часов до рассвета, и я всем телом смогу ощутить его, целовать и трогать, он только мой.

Сейчас он мне принадлежит, целиком. Эта библиотека, полки и книги, мягкий ковер на полу и стол - я уходить не хочу.

Как от такого уйти. Он передо мной голый, расслабленный, сильный, и его чертову фигуру надо на выставке показывать.

Да он и не отпустит меня, его мышцы напряжены, словно наброситься на меня готов, едва я шаг в сторону сделаю.

Но...

– В доме повсюду камеры, - напомнила и усилием оторвала от себя его руку.
– И здесь тоже есть. И охранники смотрят.

– Может быть, - не стал спорить Арес, от чего мое возмущение разгорелось сильнее, как если бы в огонь подкинули дров.

– За просмотр надо платить, - оттолкнулась от пола и поднялась. И его взгляд послушно скользнул следом.
– А я что-то не помню. Продажу билетов.

Теперь я перед ним возвышаюсь.

– Вот как?
– Арес усмехнулся.

Он смотрит на меня снизу вверх, чуть запрокинув голову, и мой взгляд-предатель, на его лице сосредоточиться не может, я вниз кошусь, на толстый член, который торчит бессовестной мачтой.

И не собирается укладываться.

Арес помолчал. Потянулся к бутылке на столе и плеснул в стакан душистый коньяк. Его движения, такие плавные и выверенные, приковали мое внимание. Ревниво проследила, как он делает глоток.

Я бы сейчас тоже не отказалась.

Он словно мысли прочитал - протянул мне свой стакан.

Глядя на хозяина, с жадностью отпила, и доза спиртного тут же в кровь брызнула, и внутри стало еще горячее. Смущенно вытерла мокрые губы, которые он на расстоянии пожирает.

– Ну?
– нарушила паузу, тягучую и волнительную. Брякнула стаканом по столу.

– Мы никогда не выключаем камеры, Рита.

– Почему?

– Потому что, - жестко бросил Арес.

Уязвленная, машинально поправила на груди платье.

Что между нами происходит. Он, с пистолетом у виска, отымел меня в рот. А теперь я стою перед ним, готовая отдаваться ему, с невинностью своей попрощаться, ему подарить.

И упрашиваю, чтобы хотя бы зрителей при этом не было.

Унизительно.

Поддавшись порыву, нырнула руками под платье. Потянула по бедрам трусики и заметила, как на его шее кадык дернулся, как он нервно сглотнул.

От собственной смелости сама обалдела. Щеки зацвели алым цветом, но я не отступила.

Сняла трусики.

И положила на стол перед ним. Поймала его блестящий вопросительный взгляд.

– Нравятся?
– хрипло спросила.

Арес медленно кивнул.

– Выключишь камеры и получишь их насовсем, - посулила.

Арес моргнул пару раз, осмысливая обещание.

И его полные губы дрогнули.

Он негромко засмеялся, и стал просто неотразимым, ох, эти белые ровные зубы, как у кинозвезд.

Не переставая улыбаться, он глотнул коньяка и откинулся в кресле.

– Ты откуда такая взялась?
– Арес посмотрел на белые трусики на столе и облизнул нижнюю губу. Перевел темный взгляд на меня.
– Даже не знаю, лапонька. Какая-то сомнительная сделка.

– Они ценнее, чем кажутся.

– И в чем их ценность?

– В том что я девственница, - бросила отрывисто.
– И под камерами ты меня точно не тронешь. Хватит с меня.

Пауза.

Арес посерьезнел мигом, его глаза огнем полыхнули, опасно сощурились.

Он поставил стакан, ладонями в стол уперся.

И резко поднялся из кресла.

Глава 25

Его брюки вместе с трусами до сих пор чуть спущены, и красивый, как с картинки, член - он колом стоит.

Сложно сосредоточиться. Когда в голове не прекращая мелькают развратные кадры, где я на коленях сижу и облизываю его.

Надо взять себя в руки, надо!

– Девственница?
– Арес проследил мой взгляд, пожирающий его член. И усмехнулся.
– Лапонька. К девственницам в нашем доме особое отношение. Они только для гостей. И Гела в такие вечера самолично ведет аукцион. Так что врать мне не надо.

– Я не вру.

– Рита, - протянул он с предупреждением в голосе.

– Клянусь!
– воскликнула по-детски.

И тут же устыдилась.

Почему я, вообще, невинность свою должна доказывать? Это такое личное, интимное...такое важное, ведь девушка становится женщиной.