Голос у нее при этом такой серьезный. Словно пожелтевшее стекло бокалов - это проблема в мире номер раз.

– Неси остальную посуду, - приказала она, утирая фартуком влажный лоб.
– Мыть потом будешь.

Про помощниц она и не заикнулась, а здесь такая гора тарелок, что можно рекламу снимать, про одну каплю моющего средства, которая с этим застольем справится.

Неужели это все мне убирать?

Настроение испортилось окончательно.

И следующий час я с подносом носилась туда-сюда. И сгребала объедки в голубые мусорные мешки.

За окнами скоро светать начнет.

А у меня все мысли про библиотеку. Про мудаковатого старшего Северского. Где его, интересно, сейчас черти носят.

Управляющая сказала, что его братья искали.

Но в доме их нет, иначе я бы на кого-то из троицы точно наткнулась.

Меня всю трясет, как трусливого зайца, я почему-то ждала, что Арес меня еще найдет сегодня, обсудить отношения...

Дурная моя голова.

Это для меня то, что в библиотеке случилось - событие жизненной важности, а ему каждые выходные минеты делают...мерзавец...скотина...

– Может, когда горничные освободятся, - загрузила новую порцию тарелок в посудомойку.
– Сами с бокалами разберутся? Я и так тут, - смахнула налипшую на лоб прядь волос.
– Пашу, как проклятая.

– Значит, ноги раздвигать нравится, а уборкой руки марать нет, - повар беззлобно хмыкнула себе под нос.

Она занята важным делом. Фасует нарезку и канапе по пакетикам и попутно лакомится бутербродами.

– Куда вы это?
– кивнула на ее приготовления.

– Дочке передам, домой заберет. Еда почти вся целая. Не выбрасывать же.

– А дочка где?

– Неподалеку в деревне живет.

Нахмурилась, осмысливая.

То есть, тут рядом есть деревня. И ее не охраняют, как амурских тигров. Оттуда, похоже, набирают персонал для работы здесь, в закрытом поселке. И лучше бы я спряталась там.

А не в доме красавцев Северских, из которого невозможно выбраться.

– А дочку вашу пустят сюда?
– сощурилась.

– Ты, давай, болтай меньше, - посоветовала мне повар и посмотрела на часы.
– Не хочешь работать - иди спи.

Я тут же бросила полотенце.

Отличное предложение.

Мне подумать нужно. Чтобы не отвлекал никто.

Выскользнула из кухни и побежала по коридору, свернула в крыло, где находятся спальни персонала.

Свет горит везде. И эти проклятые окна вместо стен, за которыми темнота сплошная - кажется, что за мной наблюдают оттуда, с улицы, здесь все, как на витрине.

Ворвалась в комнату и прикрыла дверь. Не включая света, подошла к окну. И прижалась носом к стеклу.

Парковку освещает фонарь.

Машина старшего Ареса стоит на прежнем месте. И разбитая Тесла Тима тоже. Может, и Кадиллак младшенького мирно дожидается в гараже.

Братья никуда не уехали.

Они в доме, и от этой мысли по телу мурашки бегут.

Чем они трое заняты?

Шагнула к постели, сбросила туфли и в платье забралась под одеяло.

Моя сумка осталась в библиотеке, управляющая ее заперла на ключ. И если кто-нибудь сунет любопытный нос в мои вещи - все всё узнают.

Там у меня ноутбук, сотовый телефон.

И фотографии, наши с папой. Его снимки круглосуточно в новостях крутят, он преступник, меня тоже ищут...

Святые котики.

Надо убираться из этого дома, надо придумать, как...

От нервов и напряжения глаза слипаются. И я уже почти задремала, пригревшись под одеялом, когда скрипнула дверь.

И кто-то вошел в комнату.

Глава 27

Тим

– Ну и чем ты его накачал?

Севастиан мой вопрос без ответа оставил, он, вообще, сейчас крайне занят.

Сидит в кресле. И пялится в зеркало, младший - он как Нарцисс, любит только себя.

И Гела его любовь к себе изо дня в день взращивает.

С детства.

Когда отец ушел к другой женщине - он забрал с собой все, матери оставил только нас.

Он был хитрым ублюдком. Оформил все по закону, все общее имущество - оно каким-то волшебным образом оказалось записано на его сестру.

И вот мы из большого дома переехали в однушку на окраине.