– Да вы - пьяны, - констатировала бдительная теща и укоризненно покачала головой.Жаль, мы уже не в том возрасте, когда можно ошибаться. Слишком много травм, - она покачала головой и потянулась к трубке.

Тошкин оценил материнский порыв разделить все невзгоды на семью из трех человек, только, к сожалению, именно этой родительское соучастие и было источником Надиной безответственности.

– Она хочет Вам что-то сказать, - иронично улыбаясь, сообщила Ирина Владимировна, держите.

– Старший следователь городской прокуратуры Тошкин, слушаю вас.

– Дима, у меня есть идея. Если тебе конечно интересно. И вот ещё - ты в клуб "Василиса Прекрасная" не ходи - мы были, там - чисто.
– Надя просто захлебывалась от восторга.

– Тебя совсем не волнует, что было под дверью?

– Сейчас - нет. Ночью будет плохо и страшно, - призналась не пострадавшая Крылова.
– Я организовываю встречу века. Для Чаплинского, думаю, что скоро все устроится.

– У нас есть статья за содержание притона. И за сводничество - тоже, Тошкин бросил трубку и сердито посмотрел на Ирину Владимировну. Что-нибудь еще?

– Пока нет, но учитесь вести себя прилично. Думаю, что вам это все ещё пригодится, - она красиво повернула голову и вышла из кабинета.

Нужно было бы догнать и извиниться, но Дмитрий Савельевич не чувствовал в себе ни желания, ни сил. В конечном итоге, если бы его счастье зависело от тещи, то они бы с Надей уже родили Аньке братика... "Сговор!.. По переписке!.." Какой же он дурак. Анька в Израиле. Анька живет вместе с Яшей в Израиле. Разве этого не достаточно? "Сговор!.."

Тошкин быстро набрал номер телефона Андрея Леонидовича.

– Ваши выходки просто нелепы, самодельные взрывные устройства у нас караются по закону!

– Не понял, - еле слышно донеслось с того конца города.
– В чем дело?

– Мы нашили Ваше "не ясно" на квартире Крыловой, если Вы хотите замять это дело, то ответьте на два вопроса: где Анна Семеновна покупала инсулин, и почему вас взволновала пропажа её блокнота, - ноздри Тошкина раздувались в предчувствии верного следа, он ещё не оформился в гипотезу, но дорога была там, он ощущал это всеми фибрами души, если бы только подсказала, где эти фибры находятся, было бы совсем хорошо.

– Но... я не понимаю, причем тут Крылова?
– Андрей Леонидович, кажется, отказывался отвечать на неофициальный запрос прокуратуры.

– Мне прислать повестку?
– грубо спросил Тошкин.

– Нет-нет, но, видите ли. Я сегодня весь день на работе. А по поводу инсулина, мы последнее время не брали его в аптеке. Я неплохо зарабатываю, но как-то старались экономить. Аня любит копить денежки, - Андрей Леонидович невесело засмеялся.
– Простите. Мы пользовались любезностью американцев - гуманитарной помощью для больниц... Так выходило дешевле.

Тошкин нервно задергал носом. Теперь бы только не сбить, не подпортить удачу - заговор империалистов к великой гордости Гребенщикова вырисовывался совершенно отчетливо.

– Ну и?
– перебил Дмитрий Савельевич вполне прилично.

– Ну и... видите ли... Нам помогали его брать почти бесплатно. Знаете - распространенная практика - одолжение за одолжение. Многие сейчас так живут...
– Смирнягин усердно тянул резину, надеясь, что разговор уйдет из опасного русла, но Тошкин был непреклонен.

– Слушаю вас внимательно. Вы поняли мои вопросы?

– Нам помогала Инна Константиновна Григоренко, Аннина коллега, у неё есть разные полезные знакомства, это очень выгодно...

– Блокнот?

– Ах, 6локнот? Ну хорошо: мне кажется, что у Анны был любовник. В самое последнее время - она была очень взвинченной, задумчивой. Иногда плакала, плохо спала, срывалась в крик, вмешивалась в чужие дела. Боюсь, что я не ошибся. Но мне не хотелось сделать свою личную жизнь достоянием общественности, а писать Аня любит, то есть, любила,...
– Андрей Леонидович вздохнул.
– Такие дела. А у Крыловой я не был. Во всяком случае - пока.

– Спасибо, извините. Вам, наверное, придется подъехать, дать показания. Дело приобретает серьезный оборот, - Тошкину хотелось добавить "Мы с Колей так решили", но он промолчал.

Андрей Леонидович прервал разговор, не попрощавшись. Любовник, взвинчена

картина не модного ныне убийства на почве ревности казалась призрачной: во всяком случае, мужчины так не поступают. Вообще, от всей этой возможной подмены ампул уж очень попахивало женскими штучками. А завязывалось почему-то кафедрой. Итак, Инна Константиновна, что же Вы не поделили с покойной, если так хладнокровно подсунули ей более концентрированный раствор. Хотя - она ведь не врач, могла не знать и, даже, преступной халатности тут не пришьешь.