– Да, это ерунда.

– Итак, Ванесса передала Вамиусу сведения о подаренных конфетах, и вскоре Виго вновь пришел к ней. Сказал, что если она действительно желает отомстить, то нужно сделать следующее. Взять конфету у Анастасии, что и было проделано, хоть и не очень ловко – принцесса заподозрила неладное, но промолчала. – Гектор неодобрительно поджал губы и продолжил: – А затем изготовить яд, поскольку пронести его во дворец в готовом виде нереально.

– Почему ядом занималась именно Ванесса? Почему не Вамиус или кто-то другой?

– Дело не в яде. Добыть дуотоксин из снотворного несложно, а вот подменить начинку в конфете… Ванесса – артефактор, они умеют работать тонко, а Виго это точно было не под силу. И, скорее всего, организатору процесса – тоже. Ее высочество передала отравленную конфету Вамиусу, а после недалеко от детской, отвлекая внимание охраны на себя, в указанное время сделала вид, что ей плохо.

– Ясно.

– Собственно, это все по первому делу, а в деле с портальной ловушкой роль у нее была небольшая – Ванесса только рассказала про выставку. Она не знала в точности, что случится, но подозревала заварушку, поэтому захотела убрать подальше детей – чтобы вы, ваше величество, никого в горячке не испепелили.

Арен раздраженно побарабанил пальцами по столу.

– В общем и целом полезного в этой информации немного.

– Вы не совсем правы, – усмехнулся Гектор. – Последователям вашего брата понадобились сведения от Ванессы – это значит, что никто другой не в состоянии был сообщить о том, что обсуждается за семейным столом. Никто другой из вашего ближнего круга – из тех людей, с которыми вы регулярно общаетесь, в том числе обедаете, – не замешан. Только Ванесса. Существует, конечно, вариант, что ее привлекли для отвода глаз, чтобы скрыть истинного информатора, но… это как-то слишком запутанно. И очень затратно по ресурсам – Виго каждый раз неслабо рисковал, надевая на себя иллюзорный амулет служанки.

– Получается, наш организатор – человек, который регулярно бывает во дворце и способен встретиться с начальником охраны, чтобы выслушать его донесения. И при этом он не имеет допуска к личной информации о моей семье либо имеет, но недостаточный.

– Все так, ваше величество, – кивнул Гектор. – Не крыса, а, скорее, хомяк. Но это только в том случае, если Ванесса ничего не утаила и нигде не соврала. Чтобы исключить такую возможность, я прошу вас поговорить с ней насчет кристалла памяти. Я вчера только заикнулся о записи воспоминаний, так она под потолок взвилась. – Дайд фыркнул. – Можно подумать, я ей что-то неприличное предложил. А кристалл – дело добровольное, сами знаете…

– Хорошо, Гектор. Я поговорю. В любом случае, даже если она не согласится, применить кристалл принудительно мы всегда успеем.

Дознаватель промолчал, и Арен, сняв эмпатический щит, не почувствовал в Дайде ни капли осуждения – хотя принудительное применение кристалла памяти практически всегда означало необратимые разрушения сознания, а если говорить проще – сводило человека с ума.

Но сводить Ванессу с ума Арен пока не желал. Это тоже казалось ему слишком милосердным.

Виктория зашла к Тадеушу Родери перед обедом и вышла из кабинета врача совершенно ошарашенной. Понадобилось всего несколько минут, чтобы взять у нее кровь, сделать анализ и вынести вердикт о третьей неделе беременности.

– Я должен отчитаться его величеству, – сказал Тадеуш невозмутимо, пока Виктория пыталась собраться с мыслями. – Но я могу попридержать отчет до вечера, чтобы вы сообщили ему эту новость первой. Как вы хотите?

– Сама. – Императрица кашлянула. – А… с ребенком все в порядке?

– По анализу крови да, но на сканере мы сможем посмотреть только через неделю, сейчас пока ничего не разберешь. До этого я буду приходить к вам по утрам, брать кровь и наблюдать за динамикой. Вы как себя чувствуете?

– Прекрасно…

Виктория сказала чистую правду – она действительно чувствовала себя замечательно, и не только потому что пока ее не тошнило, но и потому что она понимала – беременность поможет ей сблизиться с Ареном. Как же это кстати!

Она вдруг вспомнила, как муж ласково гладил ее живот во время ожидания Агаты и Александра, осыпая поцелуями и приговаривая: «Кто тут такой сладкий и маленький? Кого мы ждем больше всего на свете?» – и счастливо улыбнулась.

Арен любит детей, поэтому он будет рад. И она родит ему еще хоть десять малышей – лишь бы он был рядом с ней. Лишь бы он был ее.

С известием о беременности пришлось повременить – сначала из-за обеда, потому что сообщать такую новость за общим столом неправильно, а после – из-за очередного совещания мужа. Но Виктория знала, что вечером Арен все равно придет, даже вместе с шаманкой, и ждала, хотя ждать было сложно, почти невыносимо.

Теперь и приговор шаманки не казался Виктории настолько уж важным – ребенок мужа и так удержит. Но будет лучше, если и эта женщина что-нибудь найдет. Потому что дитя – это для будущего, а чтобы оправдать свои поступки в прошлом, нужно что-то еще, а не только беременность.