— Я тебя никуда не отпускал. Сначала ответь на мой вопрос, — рычит мне прямо в лицо, так что я даже зажмуриваюсь.

У меня начинается паника. Я боюсь, что он сейчас что-нибудь сделает. Я боюсь не за себя, а за ребёнка.

— Я разве не говорил тебе, что ты только моя? — спрашивает и пытается поцеловать, я отмахиваюсь от него руками, но он хватает меня за талию и кидает на диван.

Наваливается всей своей тяжестью.

— Перестань, Андрей, перестань, — я кричу, надеясь, что кто-нибудь услышит и пытаюсь оттолкнуть его, но ничего не получается, он слишком сильный. А ещё он совсем неадекватный. Я как будто угодила в клетку с хищным зверем.

Андрей стягивает с меня одежду. Я царапаю ему лицо, начинает идти кровь из его щеки, Андрей на секунду отстраняется, прислоняет ладонь к щеке и рычит снова:

— То есть мне теперь нельзя с тобой спать? Ты выбрала другого брата, так? Теперь только ему можно? За это ты ответишь!

Снова пытается меня поцеловать, больно сжимает шею, я его кусаю в плечо, но его это не останавливает.

И в ту минуту, когда я думаю, что это конец и мне не вырваться, я вижу, как сзади появляется Платон, хватает Андрея за плечи и отшвыривает его в сторону, как будто это легкая вещь. Андрей приземляется прямо на стеклянный стол рядом с диваном. Стол разбивается, осколки летят в разные стороны.

Я наконец-то могу глубоко вздохнуть. Ошибочно думаю, что самое страшное позади. Но Платон подходит к Андрею, берет его за ворот рубашки и поднимает, ставит на ноги и начинает бить. Андрей защищается, но плохо, он промахивается, а вот Платон бьет четко и сильно.

Я снова в каком-то оцепенении, хочу закричать «Хватит, ты можешь его убить», но не могу вымолвить и слова. Беспомощно открываю рот, как рыба, которую вынесло на сушу. Никогда не видела драки вживую, это ужасное зрелище, мне хочется убежать подальше, чтобы только не смотреть, как два человека столкнулись в дикой схватке.

Оба брата выглядят одинаково сильными, но Платон так наносит удар за ударом, что я понимаю, скоро Андрей вообще не сможет стоять на ногах.

Кричу «Хватит», и на этот раз у меня получается, Платон слышит и останавливается, смотрит на меня. Вот только Андрей не собирается прекращать, пользуется моментом и наносит удар Платону по лицу, так что тот даже падает. Но Платон быстро встаёт, и все начинается заново, только теперь ещё и со словесной перепалкой:

— Ты постоянно за мной донашиваешь, даже жену решил мою себе взять, — сквозь зубы говорит Андрей.

— Это ты постоянно хочешь получить то, что тебе не принадлежит, — рычит в ответ Платон.

Я встаю с дивана и снова прошу прекратить. Не помогает.

— Я беременна от Платона, уходи отсюда, Андрей, и оставь нас в покое, — произношу я.

Это действует, Андрей замирает и больше не заносит свой кулак для удара. Платон тоже останавливается и тяжело дышит.

Несколько минут так и стоим в тишине. У Андрея разбита губа, течёт кровь из носа. А у Платона разорвана рубашка, оцарапано лицо, но выглядит он не таким побитым.

— Тебе ясно сказали? Уходи, — нарушает молчание Платон и тащит Андрея к выходу.

Около двери Андрей останавливается и смотрит на меня.

— Если это правда, тогда ты мне не нужна, ты такая же шала…, — Платон не даёт ему договорить и выталкивает его на лестничную площадку.

— Заткнись! — шипит на него и закрывает дверь.

Мы слышим, как он ругается разными выражениями за дверью. Понятно, что это все, скорее всего, адресовано мне. Платон тоже слышит и порывается даже открыть дверь, но я его не пускаю:

— Не надо, пусть уйдёт.

Звуки за дверью затихают, наконец, все закончилось, можно выдохнуть. Андрей ушел.

Платон смотрит на меня. Выражение его лица непроницаемо, я не могу угадать, о чем он думает. Платон спрашивает:

— Зачем ты открыла ему дверь?

— Я думала, что это ты.

— Почему не посмотрела в глазок? — его тон становится строже.

Он что ругается на меня?

Платон тяжело вздыхает и говорит уже тише:

— А что было бы, если бы я не пришёл домой пораньше?

У меня от этого вопроса непроизвольно стекает одна слеза, катится медленно по щеке.

Платон вытирает ее ладонью.

— Прости, я просто испугался… Скажи, с тобой все хорошо? Что он сделал? Ничего не болит? — он сыплет вопросами, а я узнаю прежнего Платона, мне становится спокойнее.

— Все хорошо, — отвечаю. Мне хочется, чтобы он обнял меня, хочу сама его обнять, но я вижу, что он ещё сильно возбуждён после драки с Андреем. Он проходит мимо меня, начинает убирать осколки разбитого столика. Вытирает кровь Андрея с пола. Наверное, хочет побыстрее убрать следы произошедшего.