Думала, что гормоны шалят во время беременности, а на самом деле — глупости, самый взрыв после родов. Как сейчас вспомню, так вздрогну: бывали дни, когда мне просто так хотелось поплакать, иногда — наоборот. Сейчас, слава богу, все прошло.

Сейчас вообще все хорошо. Мы с Платоном привыкли к родительским обязанностям, освоились.

Через два часа мы просыпаемся одновременно от плача Антона.

— Соскучился по родителям, — говорю Платону.

— Хочешь, спи. Я схожу.

— Нет, я выспалась, — сладко потягиваюсь на кровати.

После завтрака мы вместе едем в центр на прогулку. Мама первый раз в Сочи. Хочется ей все показать. Я удивляюсь, как она непринужденно и по-дружески общается с Платоном. Как будто так было всегда и не было раньше у меня другого мужа.

А вечером меня ждёт сюрприз. Пока мама сидит с Антоном, Платон приглашает меня на свидание. Пользуется случаем, пока у нас появилась помощь. Вообще, он и дома каждый день что-то придумывал. То свечи зажжет после вечернего укладывания Антона и устроит ужин при свечах, то музыку включит и приглашает на танец в нашей гостиной…

Сейчас, я чувствую, придумал что-то грандиозное: везёт меня к причалу.

Мы катаемся вдвоём на яхте. Любуемся закатом и морем.

Вечер заканчивается горячим сексом в каюте. Только после родов я поняла, как на самом деле Платон раньше сильно сдерживался. Теперь ничего нас не останавливает: между нами настоящая чистая страсть, которая разрывает меня изнутри и выливается наружу ярким взрывом эмоций.

Едем домой все раскрасневшиеся и разгоряченные. Мама ведь по глазам поймёт, какое у нас было свидание. Ну и пусть. Пусть все видят, как все у нас с Платоном хорошо.

Перед сном мы обнимаем друг друга и признаёмся в любви. Каждый день так. Наш вечерний ритуал.

Засыпаю с мыслью, что завтрашний день будет ещё счастливее сегодняшнего. Хотя нет, куда ещё счастливее-то?

Платон

Просыпаюсь и первое, что вижу, как Ира сладко сопит, уткнувшись в подушку. Люблю просыпаться раньше и смотреть на нее.

Не хочется будить, но трудно сдержаться, я начинаю целовать ее шею, спускаюсь ниже. Затем снова поднимаюсь и целую приоткрытые губы

Какая красивая и моя. Ира просыпается и отвечает на мой поцелуй.

Неожиданно для самого себя спрашиваю:

— Давай заведём второго?

Смеётся:

— Давай подождём немного. Первый только начал хорошо спать, успеем.

Ира права, спешить некуда, но мне так хочется завести уже второго, хотя сын стал лучше спать совсем недавно, после года, и мы переселили его в свою комнату. Теперь чаще можно «шуметь» в спальне. Вот, например, как сегодня утром.

Антон просыпается и зовёт нас недовольным криком ровно тогда, когда мы отрываемся друг от друга и лежим рядом, запыхавшиеся, надышавшиеся удовольствием. Отличное начало дня. После такого день уже ничего не сможет испортить.

Встаём, завтракаем, решаем, поедем сегодня куда-нибудь гулять или останемся дома. В этот момент приходит сообщение от мамы. Беру телефон в руки. Читаю:

Платон, мы приехали в Сочи. Хотим с вами встретиться. Сможете через два часа подъехать по этому адресу…

На несколько минут застываю на месте. Думаю, что делать.

Если честно, последний год я целиком и полностью был поглощен только двумя людьми. Ира и Антон — и есть моя семья. Каюсь, я даже и забыл, что на свете у меня ещё есть родственники. Наверное, это плохо, но ведь они сами не захотели со мной общаться. Мама — единственный человек, который поддерживала со мной хоть какую-то связь. Писала, делилась новостями, спрашивала, как у нас дела, я присылал ей фотографии Антона. Судя по тому, что она редко мне звонила и до сих пор не приехала посмотреть на внука, отец все ещё против нашего общения. И сегодняшняя встреча, наверное, должна оказаться «случайной».

Я на них не обижаюсь. Слишком счастлив, чтобы омрачать свою жизнь этими переживаниями.

Но что делать? Поехать и помириться? Или не ехать, оставить все как есть?

***

Андрей

Виолетта наняла частного сыщика и следит за мной, думает, что я не знаю. Глупо с ее стороны, но она никогда умом не блистала.

У меня часто возникает ощущение, что я живу в каком-то подобии семейной жизни. Вроде есть жена, ребёнок, а как будто все ненастоящее. Не мое.