Шрифт:
– Барин, тут опять вестник, – заглянув в приоткрытую дверь, доложил Андрюшка. – Приглашенье на бал привез.
– Опя-ать? – Денис Васильевич раздраженно зевнул, но тут же махнул рукой с зажатой в ней трубкой. – А, давай сюда приглашение, гляну…
– Вот, барин!
– Ну-ка, ну-ка… Кто тут у нас? Ага! Яцек Хвороцкий, ясновельможный пан. Что же, и зайти, и съездить! Тем более что там и Дануся… Надо подарки отдать, да и вообще – неудобно обижать девушку.
Вспомнив юную пани Василевску, Дэн тотчас распорядился достать из дорожного сундука генеральский мундир, пожалованный ему Гебхардом фон Блюхером за «невероятно безумную храбрость». Именно так и сказал старый фельдмаршал, именно так и выразился! Похвала его дорогого стоила, именно благодаря Блюхеру и было выиграно Ватерлоо, если бы не «старый черт», Веллингтон мог бы и отступить, очень даже запросто! И тогда фиг вам, а не победа. Бонапарт с ходу бы захватил Нидерланды, ударил бы на Австрию и Пруссию… и в конце концов снова бы пошел на Россию! Возможно, теперь не на Москву, а на Санкт-Петербург – чего мелочиться-то?
– Вот, барин! Извольте примерить.
– Да я уж примерял… А, впрочем, давай!
Положив трубку на стол, Давыдов быстро оделся и подошел к встроенному в платяной шкаф зеркалу. Черный доломан с белыми шнурами и красными отворотами смотрелся на редкость эффектно, как красные генеральские погоны. Конечно, Денис Васильевич предпочел бы свой, родной мундир, коричнево-желтый ахтырский, ну или алый с золотом лейб-гвардии. Однако же нужно было обновить подарок! Герр Блюхер же… ну, совершенно искренне! Да и по заслугам, черт побери!
– Ну, красавец, красавец! – расхохотался возникший в дверях Ураковский. – Рекомендую на балу и кивер не снимать. Очень уж эмблема эффектная – череп с костями. Этакий пиратэ!
– Да ну тебя, Стас, – сконфуженно отмахнулся Дэн.
Станислав Петрович по прибытии в Варшаву пока что остановился во флигеле у Дениса, на первом этаже, в комнате слуги Андрюшки, ради такого случая ночевавшего на летней кухне. Что же касаемо наследства – поместья и дома, располагавшихся примерно в полусотне верст от Варшавы, в старинном городке Пултуск, – то Ураковский намеревался отбыть туда уже в самое ближайшее время. В Пултуске, к слову сказать, останавливался Наполеон во время своей прошлой кампании, вообще же городок был знаменит своим собором и длинной рыночной площадью, по размерам уступавшей разве что краковской.
– Ты, кстати, с отъездом-то не торопись. – Денис сбросил с плеча ментик. – Сегодня в другое место едем, на бал. Да-да! Что ты так смотришь? Дает его местный магнат князь Яцек Хвороцкий. Там я тебя всем нужным людям представлю. Они все там будут, даже Домбровский, ага.
– Угу, – подумав, согласился новоявленный польский помещик. – Понимаю, дело полезное. Раз уж сам Домбровский… Однако же мне нынче и пойти-то не в чем! Не в дорожном же платье…
– Мой сюртук возьми… Ой, нет. Ты ж вон какой долговязый!
Проблема решилась посещением магазина готового платья и вызванным во флигель портным, быстро подогнавшим купленную одежду по фигуре Станислава Петровича.
– Ну вот! – Теперь уж Давыдов осматривал приятеля. – Как влитой сидит. И цвет такой приятный, светленький…
– Пыль только будет собирать.
– Ну ла-адно, не привередничай! Кстати, уже пора бы… Время!.. Андрюшка! Черт тебя побери! Андрюшка! Давай, закладывай выезд!
– Уже, барин! Заложил.
Парадная зала варшавского дворца пана Хвороцкого блистала свечами, орденами и драгоценностями. Славному герою Давыдову был оказан не просто достойный, а прямо-таки великолепный прием! Каждая дама считала себя обязанной поцеловать гусара в губы, каждый мужчина – крепко пожать руку. Что ж, здешнее светское общество можно было понять: не каждый день в Варшаву приезжают пленители Наполеона!
– Ах, расскажите же нам, Денис Васильевич! Как? Как это все случилось?
– Рассказать, говорите?
– Так, так! Просим, просим!
Пришлось рассказать, уж деваться некуда. Собравшиеся внимали столь благоговейно, что пришлось еще и почитать стихи:
В ужасах войны кровавой Я опасности искал, Я горел бессмертной славой, Разрушением дышал…– А теперь – жженка, господа! – дождавшись конца аплодисментов, громко воскликнул хозяин, сухопарый пан Хвороцкий. – Настоящая гусарская жженка!
По знаку пана Яцека двое слуг в голубых ливреях внесли в залу большую серебряную чашу. Сосуд сей немедленно водрузили на середину стола, рядом поставили водку, шампанское, сахарную голову, свечи…
– Мешаем один к трем, – со знанием дела распорядился Давыдов. – Одну часть водки на три шампанского… Смотрите не перепутайте, а то с ног будет валить! Оно, конечно, хорошо, но среди нас дамы, не хотелось бы, чтобы они раньше времени улеглись, а!
Шутка Денис возымела успех, и лишь дождавшись, когда всеобщий смех чуть поутихнет, гусар вновь приступил к руководству действом, а потом и вообще взял дело в свои руки: выхватив саблю, опустил клинок в чашу…
– Сахар давайте, ага…
Расплавленный сахар, обливаемый шампанским и красным французским вином, медленно стекал по клинку, жжеными каплями падая в чашу.