Фритьоф Смелый
вернуться

Тегнер Эсайас
Шрифт:

ПЕСНЬ 15

УСТАВ ВИКИНГА

Он скитался кругом по пустынным морям, — вольный сокол не знает застав, — И бойцам на борту он законы писал — хочешь викинга слышать устав? «Жить не должно в шатрах, спать не должно в дому: за дверьми лишь врагов мы найдем. Викинг спит на щите, и в руке его — меч, небо синее служит шатром. Молот Тора могуч — рукоять коротка, и лишь в локоть у Фрея клинок; Меч не нужен длинней; есть отвага в груди, от врага ты не будешь далек. Если шторм налетит, паруса поднимай, веселись над кипящей волной; Пусть играет гроза: парус спустит лишь трус, — лучше гибель в пучине морской. Дева радость дает, но на борт не веди; даже Фрея обманет любя. Ямки девичьих щек всех опаснее рвов; локон вьющийся — сеть для тебя. Пьет Вальфадер вино, сладок хмель и тебе — но не будь безрассудно ты пьян: Упадешь на земле, тотчас встанешь, а здесь — упадешь к усыпляющей Ран. Проплывет ли купец, охрани его путь, взять со слабого дани не жаль. Ты король на волнах, он же прибыли раб, стоит золота верная сталь. На настиле товар жеребьевкой дели, не завидуй в судьбе никому. Сам же конунг морской не бросает костей: честь победы на долю ему. Горячо под щитом, когда с викингом в бой мы сцепляемся, к краю наш край. Коль отступишь на шаг, уходи навсегда, вот закон, а затем выбирай! Кровь не лей победив: кто, утратя клинок, молит мира, не враг он тебе. Дочь Валхаллы мольба, и презренен боец, не внимающий робкой мольбе. Раны викингу честь, украшенье бойцу, коль на гордом челе иль груди: Пусть течет из них кровь, если хочешь быть наш — через сутки повязку клади. Так чертил он закон, и росла с каждым днем его слава в далеком краю; На волнах голубых ему равного нет, и дружина ликует в бою. Но он мрачно сидел одинок у руля и смотрел на играющий вал: «Мир, быть может, живет в голубой глубине, на волнах я его не встречал. Если Беле разгневан, пусть меч он возьмет и, суровый, меня поразит. Но он с неба мне думы тяжелые шлет, неустанно мне душу томит». Но орлом отдохнувшим взлетает могуч его дух, когда близится бой. С просветлевшим челом, как сверкающий Тор, он дружину ведет за собой. Так он плыл по могиле из пенистых волн от победы к победам иным И до южного моря, до греческих шхер — он доплыл, среди волн невредим. И когда он увидел кругом острова, зелень рощ и разрушенный храм, Что он думал, понятно, о вы, кто любил, только Фрее, и скальду, и вам! «Здесь мы жили бы с ней; по рассказам отца южных рощ мне знакома страна. К этим шхерам, сюда, я любимую звал, не покинула Север она. Память прошлого скрыта меж белых колонн, мир и радость в долинах живут, И как шепот влюбленных журчанье ручьев, песню брачную птицы поют. Где жестокая ныне? Забыла ль меня для увядших седин короля? Я забыть не могу. Чтоб увидеть ее, жизнь ненужную отдал бы я. Я три года не видел родимой страны, королевского зала бойцов. В небо высятся ль скалы по-прежнему там, сеть ли зелень в долине отцов? И жива ль еще липа, что я посадил на холм, где отец мой лежит? Дай ей соков, земля, дай ей, небо, росы! Ныне нежную кто охранит? Что же медлю я доле на чуждых волнах, дань беру, убиваю людей? Жалкий золота блеск презирает мой дух, а славы нет равной моей. Флаг на мачте на Север назад устремлен, там любимую вижу страну; Я по воле небесных ветров поплыву, я на Север мой руль поверну».

ПЕСНЬ 16

ФРИТЬОФ И БЬЁРН

Фритьоф
Бьёрн! Мне наскучил мятежный вал; Море и волны покоя не знают. С силой чудесной мой дух привлекают Выси любимые северных скал. 5 Счастлив, кто в мире с родною страною, Кто не в разлуке с курганом отцов! Долго я, долго не ведал покою, Мира лишенный, средь бурных валов.
Бьёрн
Море прекрасно, упрек незаслужен; 10 В море свобода и радость живут, Весело вместе с волной бегут, Вольному жалкий покой не нужен. Старым я стану, тогда прирасту Крепко к земле я, как травка лесная, 15 Ныне ж рубиться и пить на борту Буду, заботы и горя не зная.
Фритьоф
В бухту глухую мы загнаны льдом, Мертвые волны вкруг киля ложатся. На зиму здесь не хочу я остаться, 20 Берег пустынен, лишь камни кругом. С Севером вместе отпраздную Зиму, Ринга и милую я посещу; Раз еще видеть кудри любимой, Голос похищенной слышать хочу.
Бьёрн
25 Понял тебя я: конунг увидит, Викинга месть никого не щадит; Двор подожжем мы, старик сгорит, Фритьоф прекрасную в полночь похитит. Иль короля поединком с собой 30 Викинг, быть может, почтить намерен; Или на льду ты назначишь бой, Как ни решишь ты, во мне будь уверен.
Фритьоф
Не говори об огне и войне; К конунгу ныне иду я без гнева: 35 Он без вины, без вины королева, Грозные боги отметили мне. Нет на земле у меня надежды; С той, что мила мне, я только прощусь Ныне навеки; и вешней одежды 40 Лес не наденет — я к вам вернусь.
Бьёрн
Фритьоф! На глупость твою негодую: Стоит ли женщина грусти твоей! Мир ими полон, к досаде моей. Тысячью новых заменишь любую. 45 Хочешь, чтоб целый корабль привез Этого груза я с жаркого Юга? Тише овечек, румянее роз! Мы в дележе не обидим друг друга.
Фритьоф
Бьёрн, ты, как Фрей, безмятежен всегда: 50 Храбрый в бою, помогаешь советом, Тора и Одина верен заветам, Нежная Фрея тебе чужда. Спорить о власти богов безрассудно; Гнева богини, шутя, не буди! 55 Дремлющей искре проснуться не трудно Рано иль поздно во всякой груди.
Бьёрн
В путь ты не должен один пускаться. Фритьоф Но не один я — мой меч со мной.
Бьёрн
Помнишь, повешен был Хагбарт младой?
Фритьоф
60 Петли достоин, кто может сдаться.
Бьёрн
Брат, коль падешь, и врагу не уйти: Врежу убийце орла я в отмщенье.
Фритьоф
Незачем, Бьёрн! Петушиного пенья Он без меня не услышит. Прости!

ПЕСНЬ 17

ФРИТЬОФ ПРИХОДИТ К КОРОЛЮ РИНГУ

Справляя Зиму, весел король на пир глядит, Румяная, как роза, супруга с ним сидит. Казалось — рядом осень и свежая весна, Он — осенью увядшей, весной была она. 5 Но вот в палаты Ринга старик чужой вступил, И с ног до головы он закутан в шкуру был. И сгорбившись вошел он, держа в руке клюку, Однако ж уступали все ростом старику. Он сел внизу у двери, потупив молча взгляд, 10 Как прежде, так и ныне, там бедные сидят. И тотчас шум поднялся, хохочут все кругом На гостя указуют косматого перстом. Сверкнул очами грозно тогда старик чужой, И дерзкого юнца он схватил одной рукой. 15 Кружить его он начал, не делая вреда, Притихли все; мы тоже умолкли бы тогда. «Кто смел затеять ссору за пиршеством моим? Поди сюда ты, старый, давай поговорим. Как звать тебя? И кто ты? Сюда пришел отколь?» 20 Так молвил гневно старцу смиренному король. «Спросил ты много, конунг, но дам ответ тебе. Я имени не выдам, храню его себе. В Раскаяньи я вскормлен, мой отчий дом — Нужда, Расставшись с Волком, ныне я путь держал сюда. 25 Во дни былые верный носил меня дракон, Летал, веселья полон, на крыльях мощных он. Лежит, замерзнув, ныне без сил он на снегу, Я старым стал, и соль я варю на берегу. Твою увидеть мудрость я шел в твои края, 30 Насмешками был встречен, для них не создан я, Кружить я начал дурня и в воздухе трясти, Но цел и невредим он: меня, король, прости». «Не плохо, — молвил конунг, — ты речь свою повел, Я старых почитаю: садись со мной за стол. 35 Нам радость здесь любезна, пусть твой наряд спадет: В чужом обличье радость привольно не цветет». И вот с главы пришельца медвежий мех упал, Не старец пред гостями, но юноша стоял. К плечам его могучим с высокого чела 40 Волна кудрей спадала, как золото, светла. Окутан темно-синим он бархатным плащом, Был пояс со зверями серебряный на нем. Чеканил мастер славный зверей в былые дни, Вкруг стана чужеземца игру вели они. 45 Златым была запястьем украшена рука, И молнией застывшей казалась сталь клинка. Герой стоял средь зала, подняв спокойный взор, Как Бальдер, был прекрасен, могуч, как Аса-Тор. Горит у королевы румянец на щеках, 50 Как Севера сиянье алеет на снегах, И грудь так бурно дышит — казалось, под грозой Две лилии речные качались над волной. Вот рога звук раздался, обетов час пришел, Все стихло — вепря Фрея поставили на стол, 55 С венками вкруг лопаток, он яблоко держал, Колена он на блюде серебряном склонял. И конунг Ринг поднялся, сверкая сединой, Чела коснувшись вепря, обет промолвил свой: «Клянусь, что овладею я Фритьофом самим; 60 Мне светлый Фрей поможет и Тор могучий с ним!» Тогда с усмешкой дерзкой пришелец гордо встал, И гнев в лице героя, как молния, сверкал. Стальным мечом с размаху он по столу хватил, И каждый гость с дубовой скамьи своей вскочил. 65 «Так выслушай же, конунг, теперь и мой обет: Мне родич Фритьоф, знаю его я с детских лет. Клянусь его хранить я — весь мир зову на бой, — Пусть норна мне поможет, с ней меч надежный мой!» Король со смехом молвил: «Хоть дерзок твой язык, 70 Но речь вольна в чертогах у Северных владык. Пришельцу, королева, полнее рог налей. Надеюсь, прогостит он у нас до вешних дней». И тотчас королева глубокий рог берет, Со лба у зубра сломан был рог бесценный тот, 75 Отделан серебром он и золотом обвит, Картинами былого и рунами покрыт. Потупив очи, гостю подносит рог она, Дрожит рука, и капли бегут по ней вина. И, темные, на белой руке горят они — 80 На лилиях так блещут закатные огни. И рог у благородной принять пришелец рад; Из нынешних и двое его не осушат; Но, теша королеву, не напрягая сил, Его единым духом могучий осушил. 85 И скальд под звуки арфы стал песни петь свои О Хагбарте и Сигне, о Северной любви; Глубок и нежен голос седого был певца, И под броней смягчались суровые сердца. О Валхалле запел он, награде для бойцов, 90 О подвигах бесстрашных прославленных отцов. И все за меч хватались, и взор сверкал огнем, Кругом гулял усердней глубокий рог с вином. И крепко пили в зале, и Зимний пир шумел, И скоро хмель великий бойцами овладел. 95 Затем легли беспечно все гости на покой, И с Ингеборг прекрасной уснул король седой.

ПЕСНЬ 18

ПОЕЗДКА ПО ЛЬДУ

На пиршество конунг с супругой спешит, На море зеркальный лед блестит. Сказал чужеземец: «Непрочен лед, Король, берегись холодных вод». 5 «Не мне, — молвил Ринг, — тонуть подо льдом, Тот, кто боится, пусть едет кругом». С угрозою мрачной гость взглянул, К ноге он быстро конек пристегнул. Вот конь рванулся, могуч и рад, 10 И брызги огня из ноздрей летят. Король воскликнул: «Мой конь, вперед, Не Слейпнера ль кровь в тебе течет!» И вот — словно буря идет по морям. Старик не внемлет супруги мольбам. 15 Но мчится и гость быстрей и быстрей, Легко он скользит вокруг саней. И чертит руны конька острие, Ингеборг едет чрез имя свое. Спешат они гладкой дорогой вперед, 20 Внизу же коварно их Ран стережет. Она пробивает покров изо льда, И плещет вокруг саней вода. Ланиты Ингборг снега белей, Но мчится, как вихрь, чужеземец к ней. 25 Он в лед вонзает конек стальной, Хватает коня за гриву рукой. И взмахом легким — одним скачком — На лед поднимает сани с конем. «Я хватке мощной хвалу воздам, 30 Не сделал бы лучше и Фритьоф сам». Тогда повернули к усадьбе своей, Там жил чужеземец до вешних дней.

ПЕСНЬ 19

ИСКУШЕНИЕ ФРИТЬОФА

Солнце светит, в роще зелень, в небе вешнем птичий гам, И поток свободный с песнью к морю мчится по камням. Рдея, как ланиты Фреи, почка розы расцвела, В сердце вновь проснулась радость и надежда ожила. 5 Старый конунг с королевой на охоту едет в бор, И толпится, собираясь, в пестром блеске пышный двор. Кони землю бьют копытом, лук звенит, колчан гремит, В колпачке узорном сокол хищно рвется и кричит. На коне молочно-белом — бедный Фритьоф, не гляди! — 10 Как звезда на вешнем небе, королева впереди. То ли Фрея, то ли Рота, но прекрасней их двоих, На кудрях убор пурпурный в перьях темно-голубых. Не любуйся златокудрой, не гляди в лазурь очей! Берегись, нет гибче стана, где найдется грудь пышней! 15 Роз и лилий на ланитах не любуйся ты игрой И не слушай милый голос, что поет, как ветр весной. В сборе все. Вперед! Охота вольный бег средь гор стремит, Рог трубит, и взвился сокол, к залам Одина летит. В страхе жители лесные ищут логово свое, 20 Но Валькирия несется по следам, подняв копье. Старый конунг не догонит быстро скачущих ловцов Только Фритьоф едет рядом и безмолвен, и суров. Думой мрачной и унылой непрестанно угнетен, И измученного сердца слышит жалобный он стон. 25 «О, зачем себе на горе я покинул вал морской, В море скорбь недолговечна, ветр умчит ее с собой. Грустен викинг — бой нагрянул, буйной пляской захватил, Мысли мрачные исчезли, блеск мечей их ослепил. Здесь не то; брожу уныло, как во сне я, глядя вдаль, 30 Вкруг чела крылами плещет несказанная печаль. Не могу забыть обета — в мирной роще страстных слов, — Ею не был он нарушен, волей злобною богов. Род людской им ненавистен, с гневом видят счастья дни И на грудь зимы суровой розу бросили они. 35 Что зиме цветок прекрасный? Прелесть розы не поймет, Лишь холодное дыханье одевает почку в лед». Так роптал он. Вот пред ними дол и мрачный, и глухой, Сжатый скалами, покрытый и березой, и ольхой. Конунг молвил: «Как прекрасно, как прохладно здесь в тени, 40 Я устал, усну немного, ты со мною отдохни». «Спать, король, ты здесь не должен, холодна земля, сыра, Тяжек будет сон, поедем! Путь недолог до двора». «Как все боги, — молвил старец, — сон нежданно к нам летит, Гость хозяину ужели краткий отдых запретит?» 45 Фритьоф снял свой плащ широкий и на землю постелил, На его колени конунг тихо голову склонил, Мирно спит, как после боя воин на щите своем, Как у матери в объятьях спит дитя беспечным сном. Так он дремлет. Чу! Запела птица черная с ветвей: 50 «Распрю, Фритьоф, кончи разом, смело старого убей. Завладей его супругой, ты жених ей с давних пор, Глубь могильная безмолвна, и ничей не видит взор». Фритьоф слышит: чу! Запела птица белая с ветвей: «Видит Один нас повсюду, где не видит взор ничей; 55 Трус, ты сон убить задумал? Старца слабого сразить? Все добудешь, только славы не сумеешь ты добыть». Так поют они; и Фритьоф вынул меч свой боевой, Бросил в ужасе далеко в дикий лес, объятый тьмой. Птица черная, как уголь, в Настранд свой полет стремит. 60 И, звеня, как арфа, к солнцу белоснежная летит. Тотчас конунг пробудился. «Я забылся славным сном, Сладко спится, если храбрый охраняет сон мечом. Но скажи, пришелец, где он, молний брат, где твой клинок? Кто доселе неразлучных разлучить друг с другом мог?» 65 «Нужды нет, — ответил Фритьоф. — Много есть других клинков; Злобно, конунг, жало стали и не знает мирных слов. Мрачных духов Нифельхема обиталище она, Сон вблизи от них неверен, дразнит духов седина». «Знай, о юноша, не спал я, испытаньем был мой сон, 70 Мудрый — свой клинок проверит, и проверит друга он, Фритьоф ты, тебя узнал я, на порог лишь ты ступил, Старый Ринг давно проведал то, что мудрый гость таил. Имя скрыв, лицо закутав, ты зачем пришел как тать? Не невесту ли задумал ты у старого отнять? 75 Честь, о Фритьоф, меж гостями безыменной не сидит, Светел щит ее, как солнце, смелый лик ее открыт. Некий Фритьоф мне известен — ужас смертных и богов, — Щит разбить и храм поджечь он с равной дерзостью готов. Буду слушать голос грома, буду слушать бури вой, 110 И когда кругом грохочет, в сердце Фритьофа покой. Ливень стрел, щитов бряцанье! В битве радостно паду, И к богам я примиренным светел духом отойду». Думал я, ко мне придет он, щит подъемля боевой. 80 Он пришел — закутан в ветошь, с жалкой нищенской клюкой. Почему ты взор потупил? Разве старым был я век? Жизнь — сраженье с колыбели, юность — берсерка набег. Должно сжать ее щитами, чтоб иссякло буйство сил; Испытав, тебя простил я, пожалел я и забыл. 85 Видишь, дряхлым стал я. Скоро в холм могильный скроюсь я, Край возьми и королеву ты тогда, она твоя. Сыном будь моим дотоле; меч утративший боец Будет верной мне защитой — и былой вражде конец». «Нет, — ответил Фритьоф мрачно. — Я не шел к тебе как тать, 90 Взять хотел бы королеву, кто бы мог мне помешать? Но лишь раз мою невесту вновь увидеть я желал. О, глупец! Полупотухший пламень снова запылал. Слишком долго гостем, конунг, я в дому твоем живу! Гнев богов непримиренных тяготит мою главу. 95 Кроток Бальдер светлокудрый, каждый смертный им любим, Я лишь богу ненавистен, я один отвержен им! Да, я сжег его святыню. Волком храма наречен, Слыша имя, плачут дети, пир веселый омрачен. И отвержен сын погибший гневной родиной своей, 100 Мира нет в краю родимом, мира нет в груди моей. На земле зеленой больше Фритьоф мира не найдет, Под ногой пылает почва, роща тени не дает. Ингборг я мою утратил, старый Ринг ее супруг, И погасло солнце жизни, беспросветный мрак вокруг. 105 Что ж! К волнам родимым снова! В путь, дракон мой, в даль стремись! Вновь, ликуя, в вал соленый черной грудью окунись; Разрезай с шипеньем волны, крылья к тучам взвей! Вперед! Звезды путь тебе укажут, вал покорный понесет!

ПЕСНЬ 20

СМЕРТЬ КОРОЛЯ РИНГА

Конь златогривый Ввысь увлекает Солнце из волн на сияющий круг. Дважды красивый 5 В зале играет Утренний луч; у дверей слышен стук. С скорбною думой Фритьоф вступает; Бледен король, и вздымается грудь 10 Ингеборг юной. Гость запевает Песню разлуки. Далек его путь. «Конь окрыленный К морю стремится, 15 Рвется он вдаль от прибрежной волны. Гость омраченный Должен проститься С другом любимым приветной страны. Память былого 20 Пусть обитает Верно в запястье; возьми же его, Ингеборг, снова. Фритьоф прощает, Друга не встретишь ты вновь своего. Року покорный 25 Больше отныне, Северный дым, не увижу тебя. Властвуют норны; Моря пустыня — 30 Вотчина там и могила моя. С Ингеборг к морю, Ринг, не ходи ты В час, когда звезды свой свет разольют. Может быть, вскоре 35 Волны сердито Кости изгнанника к брегу прибьют». Внемлет ответу: «Тяжко мне слушать Жалобы мужа, как девичий стон. 40 Песня пропета Смерти грядущей, Что ж? Кто родился, на смерть обречен. Споры напрасны С неотвратимым, 45 Норны не внемлют покорным мольбам. Будь же прекрасной Мужем любимым, Край мой для сына тебе передам. Часто сидел я 50 В зале с друзьями. Мир золотой я любил и искал. Но не бледнел я В битве с врагами, В долах, на морс щиты их ломал. 55 Ныне мне время Вычертить руны. Жалок удел на соломе уснуть. Подвига бремя Тяжко ль норманну? 60 Смерть не труднее, чем жизненный путь». Резал он смело Руны глубоко, Смертные Одина руны копьем. И заблестела 65 Алым потоком Кровь на груди меж волос серебром. «Слабнет мой голос… Север свободный! Рог поднимаю во славу тебе. 70 Спеющий колос, Дух благородный, Ласковый мир я любил на земле. Меж беззаконных Конунгов диких 75 Тщетно искать его: прочь он бежит; Ныне ж у трона Асов великих Сын родового кургана стоит. Валхаллы боги! 80 Честь вам и слава! Скрылась земля, и на праздник трубит К асам в чертоги Рог величавый; Гостя блаженство, как шлем, осенит». 85 Ингеборг милой С ласковым словом, Сыну и другу он руку пожал. Очи смежила Смерть, и суровый 90 Дух королевский Альфадер приял.

ПЕСНЬ 21

ДРАПА РИНГА

Спит под курганом Славный властитель, Сталью доспехов Стан облечен. 5 Конь его ратный Ржет, замурован, Землю скребет он Златом копыт. Путь совершает 10 По мосту конунг, Бремя колеблет Бифроста свод. В выси отверзлись Валхаллы двери, 15 Приняли Ринга Руки богов. Аса-Тор бьется В битве далеко. Вальфадер кличет 20 Кубок подать. Вьет вкруг короны Конунга колос Фрей, и вплетает Фригга цветы. 25 Браге же старый Струны настроил, Тише, чем прежде, Песню запел. Ванадис внемлет, 30 Взор загорелся, Ниже склонилась Нежная грудь: «Песнь непрестанна Стали на шлемах, 35 Вольные волны Вечно в крови. Бьется, как берсерк, Буйствует сила — Дар благодатный 40 Добрых богов. Доблестный был нам Дорог владыка, Мощный хранитель Мирных полей. 45 Образ высокий Силы разумной, Днесь он, как жертвы Дым, воспарил. Вальфадер молвит 50 Меткое слово, Сидя у Саги В славном дворце. Мимера светлым Струям подобна, 55 Равно звучала Рингова речь. Мирно Форсёте Судит высокий Распри близ Урды 60 Резвой волны. Так же у камня Конунг судил нас, К милости руку Мести склонял. 65 Скуп не был конунг, Сыпал вокруг он Ложе драконов, Карликов свет. Радостен дар был 70 Рук бескорыстных, Слез утешенье - Слово его. Мир тебе, вещий Валхаллы воин! 75 Имя прославит Север твое! Радостно Браге Рог осушает: Мира несешь ты 80 С Севера весть!»

ПЕСНЬ 22

ИЗБРАНИЕ КОРОЛЯ

Обходит жезл кругом страны, На тинг! На тинг! Мы выбрать конунга должны, В могиле Ринг. 5 И верный бонд тогда берет Свой меч стальной, И он по лезвию ведет. Слегка рукой. И мальчик смотрит, как огнем 10 Горит клинок, Едва подняли меч вдвоем: Один не мог. А дочь до блеска чистит шлем Перед окном, 15 Краснеет, образ свой затем Увидя в нем. Багряный на руку надет Округлый щит. Железный бонд, тебе привет, 20 Твой дух открыт! Из сердца вольного растет Вся честь страны. Ты разум края — и оплот Во дни войны. 25 Под звон мечей и стук щитов Спешит народ На тинг открытый, там, где кров — Небесный свод. На камне тинга Фритьоф ждал, 30 И с золотым Венцом волос малыш стоял, Сын Ринга, с ним. «Он мал! — тогда слова бегут. — Не может он 35 Вести войска и править суд, Хранить закон!» Но поднял на щите своем Его герой. «Народ! Страны надежда в нем, 40 Вот конунг твой! Сверкает в новой красоте В нем асов род. Как рыбка в море, на щите Он чужд забот, 45 Клянусь страну его мечом Я охранять И золотым отца венцом Его венчать. Форсете мудрый речь мою 50 Да сохранит! И если клятве изменю, Меня сразит!» Как конунг, мальчик восседал, Взнесен на щит. 55 На солнце так с высоких скал Орел глядит. Но ожиданья долог срок, Играет кровь. И прыгнул он — вождя прыжок! — 60 На землю вновь. И клики огласили тинг, Кругом летя: «Ты избран нами; будь, как Ринг, Щита дитя! 65 И словом будет управлять Пусть ярл твоим. Ярл Фритьоф, мы младенца мать Тебе дадим!» Но мрачен тот: «Вождя избрать 70 Лишь должно нам; Не свадьба здесь; невесту взять Сумею сам. В священный Бальдера приют Направлюсь я 75 К условной встрече; норны ждут Давно меня. Я должен слово молвить им, Носящим щит. Судьбы завет лишь им одним 80 В веках открыт. И светлый бог не примирен, Разгневан ждет. Невесту сердца отнял он, Лишь он вернет». 85 Он молодого короля Поцеловал И тихо, вереск шевеля, В дали пропал.