— По-моему, у тебя паранойя. Я тебя не предавала. Я бы никогда тебя не предала, — тихо сказала, испытывая вселенскую усталость. Жутко хотелось спать. Закрыть глаза, забыться, проснувшись там, где нет проблем.

— По-твоему, трахаться с тем, кто меня пытается вальнуть — это не предательство, — он удивленно приподнял бровь.

— Он не пытался убить тебя, я спрашивала у него…

— О-о-о-о-о! Так ты еще и спрашивала у него? А он ответил, что не при делах, да? Так ты у меня не сука, Сашенька. Ты тупая овца, которая верит не пойми кому. Даже не знаю, что позорнее…

— Семен…

— Что Семен? Что?! Ты совсем бестолочь или придуриваешься? Ты сейчас все это вообще серьёзно? Ничего путного не смогла придумать? Ты же так умело лгала про свои встречи с Ритой, про таинственную девушку этого ублюдка, а тут фантазия закончилась?!

— Не трогал он тебя! Он наоборот обещал найти того, кто покушался и оберегать нашу семью.

— А ты за это перед ним ноги раздвинула?

— Я позже узнала, что ты его подозреваешь! Мы раньше познакомились! И вообще, мы расстались, успокойся. Не встречаюсь я с ним. И не буду. Это была моя ошибка.

— Хочешь поплакаться мне? Не выйдет. У меня нет чувства жалости к предателям, — он фыркнул и опустошил новую порцию.

— Мне не нужна твоя жалость. Я сказала, как было и попрощаться хотела. Я уезжаю.

— Куда это ты собралась? К своему полюбовничку? Уже предложил съехаться?

— Я уезжаю к сестре. Куплю билеты и уеду первым рейсом. Больше ты меня не увидишь. Извини, что разочаровала тебя.

Не дожидаясь его реакции я побежала наверх, смахивая стекающие по щекам слезы. Вот и все. Теперь я в глазах брата последняя тварь, ударившая в спину. Мне не доказать Семену, что я не заодно с Вестником, не отмыться перед ним. Его злость обоснована и мне не хватит ресурсов, чтобы починить горевший мост нашей любви. Семен категоричен и вспыльчив. Лучший выход — дать ему остыть и уже потом пробовать наладить отношения. Сейчас стоило подумать о себе.

О нас. Я погладила плоский живот и улыбнулась. Мысль о крохотной точке внутри меня разливалась приятным теплом по всему телу. Теперь я не одна и нужно поскорее смыться из страны, пока не очухался Вестник. Вполне возможно, сейчас он пытал врача и если она скажет про мою беременность, все пути мне будут перекрыты. У меня очень мало времени и стоит поторопиться. Да простит меня брат, но сегодня я подумаю о себе.

Я пыталась сосредоточиться, пакуя чемодан, но все попытки превратились в хаотичное снование по комнате и пустую трату времени. Я совершенно не понимала, что мне нужно взять помимо документов. В голове шумел ветер переменчивых мыслей, не дающий здраво мыслить. Обидные слова брата влетали в память, вызывая слезы. Категоричные фразы Вестника добивали, опуская руки.

Вот так. Мои любимые мужчины отказались от меня, оставив наедине с проблемами. А мама предупреждала: никому не верь и надейся только на себя.

— Если у меня будет сын, я никогда ему не позволю так поступить со своей женщиной, — я погладила себя по животу. — А если дочь, то уберегу от моих ошибок. Господи, я наломала столько дров, и только себя могу за это винить…

— Сама с собой разговариваешь?

Я вздрогнула, услышав голос брата. Он вошел в комнату и злобно оскалился, увидев чемодан.

— Ты не поедешь, — заявил он.

— Поеду, Семен, — устало ответила и подошла к шкафу, чтобы забрать из него вещи на первое время.

— Нет, дорогуша, — брат подошел к чемодану и стал вытряхивать из него вещи. — Ты никуда не поедешь. Ты будешь тут, у ноги. Будешь делать то, что я скажу. И мне плевать, что ты думаешь по этому поводу.

— У ноги? Я тебе собака что ли? Ты пьян, мы поговорим с тобой завтра.

Я вжалась в шкаф, испуганно наблюдая за тем, как Семен швырял мою одежду. Он был в ярости, пьян и непредсказуем.

— Сегодня поговорим, завтра ничего не изменится, — судя по всему он искал документы, потому что ворошил чемодан и еще сильнее разозлился не найдя паспорт. — Иди сюда.

Я не успела увернуться, когда брат в два прыжка оказался возле меня и, схватив за волосы, швырнул на кровать.

— Будешь дома сидеть. Или думаешь, я не догадался, что ты залетела от Вестника? Теперь ты точно никуда не уйдешь. Такая корова мне нужна самому. Такой удачи я и не надеялся вымолить у бога.

— Что ты задумал? — мои губы задрожали, а с ними синхронно и все тело. В памяти всплыли слова Алекса о том, что ему нельзя детей, нельзя отношения. Затем прилетела картина с Антоном, где уже Вестник шантажировал его дочерью. Мой малыш еще не родился, но уже стал инструментом для воплощения чужих целей.

Я обняла свой живот, пытаясь уберечь свою десятимиллиметровую крошку.

— Теперь твой @бырь будет у меня в кулаке. А ты, раз не предавала, будешь мне помогать. Отныне из дома ни ногой и делаешь только то, что я скажу. Выносишь плод своих грехов, отдадим в детский дом. Много семей не могут завести детей, подаришь им радость. Потом я выдам тебя замуж и сможешь утечь на все четыре стороны.

Я не узнавала своего брата. Или в нем алкоголь говорил или он тронулся окончательно. Я не верила своим ушам, когда слушала весь бред, не укладывающийся в голове.