Шрифт:
— Ты собрался отдать моего ребёнка в детский дом? — хрипло переспросила, борясь с дробью сердечного ритма, отдающим в висках.
— А ты что думала? Я с распростёртыми объятиями приму твоего выб@дка? Скажи спасибо, что на аборт не отправляю. Спишем это на милость и заботу о твоем организме. Чтобы потом еще родить смогла. Я же люблю тебя.
Точка кипения есть у всех. У меня — тоже. Семен мог бить меня, обзывать последними словами, проклинать Вестника и мою сестру, но обзывание моего ребенка непотребными словами пробудило не просто ярость. Во мне проснулась раннее незнакомая ипостась, готовая убить за своего малыша.
— Еще одно слово и я тебе горло проткну, чтобы говорить не смог, — процедила я, схватив заточенный карандаш и выставила его перед собой. — Ты больше ни одного слова не скажешь про моего малыша и сейчас я уеду. Я не кукла и забавляться с собой не дам. Покинь немедленно мою комнату.
— Ты мне угрожаешь карандашом? Взрослая стала и серьёзная? — брат засмеялся и достал пистолет, наводя его на меня. — Давай проверим, кто и кого сейчас будет слушаться, сестричка.
Меня прошиб нервный смех:
— А без оружия никак, братик? Дар убеждения только с пистолетом работает?
— Какая же ты сука, — покачал он головой и убрал пистолет. А после шагнул ко мне, выбивая карандаш из слабых рук и схватил за горло. Залез на кровать, таща меня к стене и, придавив, процедил: — Я удушу тебя и скажу, так и было. Не нужно меня злить. Будет так, как я сказал. Ты меня знаешь.
Он давил на горло, не чувствуя в коктейле азарта и злобы своей силы. Не обращал внимания на мои брыкания, которые становились слабее и хрип. Твердил что-то про послушание и о том, какая я дрянь, но все слова сливались воедино под действием нехватки кислорода.
Когда я поверила в скорую и неминуемую смерть от гипоксии, брат всё-таки сжалился и ослабил хватку.
Я жадно захватала воздух, борясь с кашлем и открыла глаза. Не сразу сфокусировала зрение и разглядела лежавшего рядом Семена и склонившегося надо мной Темира.
— Ты в норме? — обеспокоенно спросил он и протянул руку, помогая слезть с кровати.
— Ты… Ты… Убил его? — хрипло спросила, еще не сумев восстановить дыхание.
— Выключил. Собирай вещи, валим отсюда, — видя, что я готова разреветься, легонько встряхнул меня за плечи. — Не реветь. Собирай вещи, скоро очнется.
Я заметалась по комнате, не понимая, что брать. Потом плюнула на чемодан и взяла спортивную сумку, кинув в нее, что попалось на глаза. Хотела покинуть комнату, но потом вспомнила про подаренное Алексом платье и вернулась. В этот момент очнулся Семен.
— Я сообщу в твое охранное агентство, чтобы тебя лишили работы, — прохрипел он, держась за голову.
— Сообщай, — миролюбиво ответил Темир, наведя на него ствол. — Агентство, где я работаю, принадлежит Вестнику. И вся охрана, которую ты нанял — тоже. Поэтому подумай, жив ты по чей-то милости или благодаря количеству охраны на метр.
На этой ноте мы покинули дом. Когда выехали за пределы двора, мой телохранитель поинтересовался:
— Куда едем, Саш?
— В аэропорт, — я устало обмякла в мягком кресле и закрыла глаза. — Все дороги ведут в аэропорт.
Глава 3
— Так значит ты работаешь на Вестника? — уточнила я у Темира по дороге в аэропорт. Он не стал комментировать очевидное, а я продолжила. — Значит, это ты передавал обо всем ему, в том числе и про тест, да?
Было обидно. Думала, мы с Темиром подружились, я доверяла ему, а он сливал все Алексу. Теперь понятно, почему тот и тест подобрал такой, которого у меня не было. Небось ржал над моей реакцией, когда я с досады швырялась в него пачками отрицательных палочек. Сашка-Сашка… когда же ты прекратишь так доверять людям? Надеюсь, теперь ты поумнеешь и перестанешь витать облаках, веря в искренность людей.
— Что? — Темир искренне удивился и, как мне показалось, даже обиделся. — Я не передавал ему ничего. Посчитал это личным, сама бы сказала, если нужно было.
— Он заранее знал про купленный в аптеке тест. Откуда?
— Я об этом не знаю. Я делал то, что умею: обеспечивал твою безопасность. Сплетни — не мой профиль. Про Краснова, к слову, я тоже ему не рассказывал. Видимо, кто-то еще за нами следил, а я прощелкал. Если это так, то прости. Тут моя вина.
Я вспомнила встретившегося в кафе Молчуна и усмехнулась. М-да, немые тоже сплетниками могут быть. Зато теперь мне понятно, откуда он про тест знал. Молчун-Молчун…
— Мы расстались с Алексом, — поделилась я после недолгих раздумий. — Он бросил меня. Сначала влюбил в себя, а потом выкинул, как ненужного котенка.