Анна посмотрела на «дядю» почти с завистью. Морда у него, конечно, размалевана, но в отличие от женщин, он не носит парика – уже легче. К ее кровати придвинули два стула, на которые торжественно и уселась эта парочка. Донна Мариэтта, донна Каранда, та, которая чтица, и третья донна Анхелита выстроились с левой стороны от сидящих. С правой стороны встала свита, сопровождающая герцога и герцогиню – целых шесть человек, из которых двое были женщинами, а четверо мужчинами.

Ей было торжественно объявлено, что Совет Грандов утвердил проект ее бракосочетания с франкийским герцогом дель каким-то.

Напуганная всей этой суматохой, Анна так и не смогла запомнить имя собственного жениха.

Потом герцогская пара с каменными лицами выслушала новость о том, что их племянница чувствует себя лучше, идет на поправку и даже уже немного разговаривает, и удалилась.

Из хорошего случилось то, что когда фрейлины и компаньонка удалились, худощавая молящаяся дама не пришла им на смену. Сегодня Анне предстояло провести ночь в гордом одиночестве, если не считать той самой горничной, что поила ее успокоительным сбором.

Выждав для верности минут тридцать-сорок и окончательно убедившись, что больше никто не припрется в спальню, Анна села на кровати. Горничная немедленно подбежала к ней и встала, опустив глаза.

– - Ваша светлость желает пить? Посетить туалетную комнату? – голос у нее был тихий и глубокий, очень женский. Да и сама она не производила впечатление безмозглой болтушки.

Анна немного поколебалась, рассматривая ее. Лет тридцать пять-сорок не больше. Не худая, не толстая. Обычное лицо, с довольно мягкими чертами. Впрочем, выбора все равно не было, и Анна рискнула:

– - Как тебя зовут?

Горничная удивленно вскинула на Анну глаза и ответила:

– - Бертина, ваша светлость.

Страна – Франкия

Столица – Парижель

Малая гостиная отеля де Шефрез герцога Максимилиана Жана-Филиппа Виктуара де Ангуленского и де Шефрез

У камина сидели двое. Наследник престола, дофин Луи-Филипп де Бурбэнт и его единокровный брат. Конечно, полный титул принца занял бы пару страниц, но дофин не слишком любил выслушивать официальное титулование. Да и встреча была дружеской, а не протокольной.

С младшим братом Максимилианом дофин дружил с детства. И последнее время повадился сбегать из дворца ради таких вот дружеских посиделок: малые вечерние приемы отца становились все более тоскливыми. Тем более что сегодня у Луи-Филиппа была очень важная тема для беседы с Максом.

Они отличались внешностью друг от друга как день и ночь. Дофин, который был старше бастарда на три года, пошел внешностью в отца. Блондин среднего роста, крепкого, даже плотного сложения, с глазами чуть навыкате, аккуратной бородкой и очень рассудительный по характеру.

Герцог же Ангуленский был вспыльчив, хотя и отходчив, внешностью пошел в мать, вдовствующую графиню Аржентальскую. Высокий шатен, широкоплечий красавец с яркими голубыми глазами и бархатистой смугловатой кожей, от которого млели придворные дамы и которому спешили услужить лакеи. Дамы ценили красоту и мужскую силу, лакеи – щедрость. Впрочем, большинство дам подарками также не пренебрегали и становились только ласковее.

Последнее время, вот уже пять месяцев герцог был потерян для придворных прелестниц. Вдовствующая графиня-мать познакомила его с очаровательной вдовой, маркизой де Беноржи. И герцог, говоря придворным языком, «рухнул к ее ногам». В свете даже начали сплетничать о скором браке.

Сам герцог о браке пока не думал, но чувства к прекрасной и ласковой Антуанетте заставляли его отвергать различные «сладкие» предложения. Графиня-мать загадочно молчала, никак не комментируя этот бурный роман. Она начала появляться при дворе все чаще, и многие заметили, что у нее прекрасные отношения с постоянной любовницей принца, леди Анжеликой Сайвонской.

– - Макс, ты зря злишься на его величество, – голос принца был чуть утомленным. Он любил брата, но иногда его выводило из себя ослиное упрямство младшего. – Отец дал тебе очень много, Макс. Ты получил герцогский титул и земли. Ты получил от отца в апанаж* второе герцогство. Это большие деньги и власть, малыш.

– - Оставь, Луи! Нет смысла меня уговаривать, я давно уже не малыш!

– - Черт побери, Макс! В конце концов, ты – единственный признанный бастард отца, если не считать мадам Малинуан. Но она, как ты знаешь, появилась на свет сто лет назад, еще до брака родителей и сейчас уже наслаждается ролью бабушки. Ты часть королевской семьи и должен вести себя достойно!

Принц отхлебнул из кубка горячего глинтвейна и чуть сдвинул кресло к камину: вечер был прохладный, по дому гуляли сквозняки и не слишком помогали даже шторы тяжелого бархата на окнах. Его высочество помолчал, давая брату время одуматься.