Шрифт:
– - Еще ведь и охотников костюмы были, и пилигримов, и много кого. Но ведь, как на грех, в последний день все разобрали еще с утра, ваша светлость. А нам велено было один костюм для вас оставить, вот один и оставили. Больно уж вы поздно спохватились.
Макс бы с удовольствием надел просто пиратский костюм, но увы, и огромные штаны с накладной задницей, и широченный колет просто свалятся с него. Да еще и маска, скрывающая лицо, имела широченную бороду.
«Экое свинство! Разве так я хотел выглядеть?! А ведь я думал устроить Анне сюрприз… Хорош же я буду, представ перед ней этаким кабаном!»
Еще в Эталии герцог заказал бонбоньерку, которую и собирался повесить жене на грудь, как только подвернется удобный момент. Пригласить ее запиской на свидание. На настоящее свидание, с прогулкой и тихой беседой, только они вдвоем…
И уже там поговорить о том…
Поговорить с ней о чувствах, о той искре, что она зажгла в его душе, о том понимании, что есть между ними. Герцог очень надеялся, что это хоть немного приблизит их друг к другу, даст ему возможность ухаживать за ней, добиваться взаимности. Ему хотелось любви и близости, а не вот этой вот бесконечной кучи дел.
Записка была написана и вложена в бонбоньерку самой тонкой работы, а он стоял, как последний болван, невдалеке от Анны и мадам Берк, и стеснялся подойти: «Я выгляжу глупо, она будет смеяться…»
Когда же он заметил, что Анна получила бонбоньерку от кого-то другого и уходит на свидание, у него даже не осталось связных мыслей…
Глава 57
Домой в усадьбу Анну и фрейлин отправили под охраной. Герцог, быстро задав ей несколько вопросов, остался разбираться с ситуацией во дворце.
В карете царила тишина, прерываемая только шелестом одежды. И леди Мишель, и Фелиция в начале пути пробовали спрашивать, но мадам Берк шикнула на них. Пусть она и сама не понимала, в чем дело, но заплаканное лицо Анны видела. Да и то, что патронессу трясет, как от холода, было сильно заметно.
Дома Анна отказалась от ужина и отправилась к себе.
«Господи боже… Как последняя идиотка в дурном американском фильме! Как, ну как я могла так наглупить?! Ведь не первый день на свете живу, столько похожих историй в книгах и кино видела… И как малолетняя дурочка поперлась! А если бы… А если бы Макса убили?! Ревность взыграла, видишь ли! Он «милый» и «забавный», а я, вся такая «взрослая и мудрая», я вся такая «снисходительная»… Да Макс в этом жил и варился с детства. А я на него сверху вниз, как на милого мальчика смотрю… И потащилась, как последняя дебилка, приключений на пятую точку искать! Где вся «мудрость»-то моя была?! Слава всем богам, что он оказался умнее, что увидел, что… Просто, слава всем богам, что все так закончилось! Он мог бы и не успеть, и не спасти… Так бездарно прохлопать собственную жизнь – это просто…», -- Анна не находила слов, чтобы обругать себя за легкомыслие, глупую ревность и нелепый поступок.
Пришла мадам Берк и принесла горячее вино с пряностями, вопросительно заглядывая в глаза. Анна начала пить вино маленькими глотками, постукивая зубами о толстое стекло и постепенно согреваясь. Мысли приходили в порядок, пусть и не сразу.
– - Ваша светлость… -- мадам Берк то ли ждала, когда герцогиня допьет, то ли хотела что-то сказать, но Анна перебила ее:
– - Мадам Берк, кто мог знать, в каком костюме я отправилась на бал?
– - Бертина, – кратко ответила мадам Берк.
Ответ вызвал такое изумление у Анны, что она отставила недопитый бокал и спросила:
– - Почему?! Почему именно она?! Знали вы, знали швеи и леди Мишель, знала Фелиция и даже кучер…
– - Да, знали, – согласно кивнула головой мадам Берк. – Но мы все на месте, а Бертина покинула дом сразу вслед за нами и до сих пор не вернулась…
Анна вскочила с места и заметалась по комнате. «Надо поехать и сказать… Или не надо?! Может, она просто ушла погулять?»
– - Мадам Берк…
– - Ваша светлость, она иногда и раньше покидала усадьбу, чтобы сходить в церковь. Это всегда было днем, после завтрака. Последнее время ее визиты туда участились, но я считала, что это вполне нормально, потому и не докладывала вам, – мадам сделала небольшую паузу и продолжила: -- Я не знаю, что там во дворце произошло. Но я думаю, вашего мужа стоит известить?
– - Да. Велите заложить карету!
– - Нет. Сядьте, ваша светлость, и успокойтесь. Сейчас я принесу перо и бумагу, и вы напишите герцогу записку. Солдаты отвезут и отдадут.
– - Да, что-то я совсем… Да. Несите перо, мадам Берк.
***
Спала Анна отвратительно, несколько раз просыпалась от кошмаров и утром. Глянув в зеркало, только покачала неодобрительно головой: «Краше в гроб кладут.». Дела не шли в голову, Бертина так и не вернулась, новостей не было, и она, чтобы сбить мандраж, отправилась в кабинет. Стояла у окна, машинально разглядывая сад и работающих там людей. Бродила по комнате, не слишком понимая, что нужно делать. Сидела, вспоминала прошлую жизнь, думала, сравнивала…
«Бертина… Что с ней? Может быть, ее захватили и пытали? Почему она не сказала мне ни слова? И про горничную, что бегает к Трюффе, именно она мне сказала. Или же она просто убрала конкурентку? Гадко вот так сидеть и подозревать, она мне много помогала. Про потерю памяти никому не сказала… Или все же это она?»
В кабинет, постучавшись, вошла мадам Берк. Принесла холодный взвар, постояла минуту, как бы ожидая приглашения. Не дождалась и тихо вышла.
«Саша и Маришка… их смерть… Они же не выбирали сами, не бросили меня добровольно, это вообще не их выбор. Почему же мне так страшно допустить Макса в душу? Почему я держу его в отдалении? Чем он провинился? Конечно, изначально он повел себя не слишком разумно, но ведь не делал гадости осознанно, не пытался показать свою власть. Да, наглупил… Да, слишком верил матери, но… Он достаточно порядочный мужчина: защищать кинулся сам, а не за стражей побежал… Долго я еще буду стены городить между нами? Из-за глупого неверия я чуть сама не погибла, да и его могла угробить…».