Насколько легче стало, когда она пристроила эту девку к Максимилиану! Его величество, конечно, когда-то щедро расплатился с графиней за рождение сына, но это было так давно, а расходы графини все росли и росли. А вот бастарда король любил и не забывал дарить ему титулы и земли.

Первое время бессмысленно пищащий комок не вызывал у графини никаких чувств. А вот когда годам к пяти Макса состояние его начало расти благодаря королевским милостям, графиня поняла, что чуть не совершила главную ошибку в жизни!

С тех пор на правах любящей матери она регулярно появлялась в покоях маленького бастарда и даже ухитрялась баловать его. Впрочем, когда Максимиллиан подрос, эти небольшие расходы на сладости и безделушки вернулись ей сторицей: сын был щедр и даже делился королевскими подарками, позволяя графине-матери получать доходы с части земель.

Но ведь гораздо лучше было бы держать Макса с двух сторон и сделать все тихо, полюбовно, по-семейному. А эта идиотка портит все, к чему прикасается! Графиня Аржентальская была очень-очень зла.

***

В зале усадьбы Арль собралась обычная публика. Сегодня день немножко искрился нетерпением всех любителей поэзии. В прошлый раз герцогиня объявила, что дорабатывает интересный триптих и зачитает при встрече.

Конечно, например леди Мишель или мадам Берк не так уж хорошо разбирались во всем этом. Часто не замечали недостатков слога или неловкой рифмы. Они, скорее, ценили эти вечера не за поэзию и изящную литературу, а за душевное тепло и уют, за остроумные реплики мадам Селин, за то, что эта старая усадьба стала для них домом.

Однако, например, вот месье Жюль Шаброль и патер Доменик – весьма тонкие, но въедливые критики. Они не обидят зря, но заметят каждую шероховатость.

Анна даже немного волновалась. Тем более, что уже грянули долгожданные заморозки, и именно сегодня днем мадам Леруан привезла первые бутылки с игристым. Привезла лично.

– - Ваша светлость! Оно восхитительно! Чистое, как слеза, с тонким вкусом и нежным ягодным ароматом! Просто чудо, ваша светлость! Пока, к сожалению, потери еще велики – около десяти процентов, но уже во второй партии их свели до семи. Я прекрасно понимаю, что это просто дело времени…

– - Я рада, что у вас все получилось, мадам Леруан. Поговорим о делах позднее. Сейчас у вас есть время повидаться с дочерью. А через час жду вас на ужин. Сегодня четверг, и у нас, как обычно, будут гости. А вино, с вашего позволения, я поставлю на стол: всем интересно будет попробовать.

После ужина гости привычно расселись по любимым местам. Патер Доменик всегда выбирал кресло поближе к огню – сказывался возраст, и он часто мерз. Месье Жюль вместе с женой, напротив, оставались у окна. Там им удобнее было переглядываться и обмениваться мнениями, не мешая другим.

Мадам Леруан, волнуясь не меньше герцогини, сидела возле небольшого столика с парой бутылок вина и десятком бокалов: после стихов собирались дегустировать новое вино. Конечно, эти гости не самые тонкие ценители. Но все же ей очень хотелось поразить их и пенными шапками дивного напитка, и его редкой кристальной чистотой.

Мишель и Фелиция устроились на банкетках возле кресла мадам Берк. Анна с любовью оглядела своих гостей: ей повезло, что нашлись люди, ценящие то же, что и она. Любящие красоту слога и звука. Она чуть откашлялась и, волнуясь, заговорила:

Триптих. «Бал привидений». Разросся парк. И старого дворца Увил колонны виноград дичалый. На статуях парадного крыльца Иммортели, геральдика печали. Растресканы цветные витражи И заболочен пруд тоскою граций. Гнездятся в кровле чёрные стрижи И в залах призраки картин пылятся.

Она сделала паузу, смотря в лица друзей и немного сомневаясь – понравилось, нет? Восторженное личико Фелиции подстегнуло ее и она продолжила:

Часть вторая, «Парадный зал».

Голос ее звучал тихо и чуть таинственно, подчеркивая некую сказочность строк:

В порталах залов шорох тени тише. Под смеха времени хрустальный водопад Ко сводам упорхнул летучей мышью И тает в арках тёмных анфилад, Где древних фресок, гобеленов глади Средь позументов, выцветших венков И паутины, чьи седые пряди, Как флаги, что на траурном параде Приспущены пред памятью веков.