— Риккио мёртв, Фибс, — плачет она. — А Антони пропал. И Джиану арестовали.

Хорошее настроение Фибуса исчезает точно следы на мокром песке. Он моргает и смотрит на меня поверх головы Сибиллы, а затем переводит внимание на Маттиа, который сжимает побелевшими пальцами спинку стула и не сводит глаз с тарелки.

Когда Сиб отпускает Фибуса, он кладёт руку на плечо светловолосого моряка и сжимает его.

— Я сожалею о твоей потере.

Маттиа не смотрит на него, а только кивает, и от этого движения из его опухших глаз начинают течь слёзы, а затем беззвучно падают на его дрожащий подбородок. Его тихое горе заставляет меня начать разминать кожу в области сердца. Единственная мышца, которая осталась нетронутой после прошлой ночи, болит теперь, как и все остальные.

Фибус осматривает стол, за которым сидят вороны. Он улыбается Эйрин, которая заняла место чуть дальше, так как все места рядом с Лором оказались заняты членами Круга. Ну, кроме моего.

Когда Лор садится на стул рядом со мной, мой отец опускается рядом с Габриэлем. По другую сторону от капитана сидит Эрвин, такой же огромный и страшный, как и мой отец. Габриэль напоминает теперь буклет, зажатый между двумя толстыми томами. Хорошо, что у него на глазах надета повязка.

— Скажи мне, Мориати, — хотя голос Лора звучит спокойно, капитан подпрыгивает. — Почему ты помог преступникам сбежать? На что ты надеялся?

— Ни на что.

Лоркан потирает свою острую челюсть.

— Говори правду.

— Это и есть правда. Тебе не кажется, что я бы заключил с ними сделку, если бы хотел что-то получить?

Немного помолчав, Габриэль говорит:

— Дайте мне соль, если вы мне не верите.

— Соль больше не действует на вашего короля, — говорит Лор, когда Фибус придвигает стул и ставит его между мной и Сиб.

Кадык на шее Габриэля дёргается.

— Я не Данте.

— Значит, ты не принимаешь тот же яд, что и он?

— Какой яд?

Лор наклоняется вперёд, и его стул и доспехи скрипят.

— Ты капитан, разве нет?

— Я не понимаю…

— Мой капитан знает обо всех моих действиях.

Габриэль сжимает губы.

— Мы с Данте в последнее время не сходимся во мнении. На случай, если вы ещё не слышали, он подумывает восстановить Даргенто в должности.

— Мы слышали.

Края Лора расплываются, и его тени окутывают меня, словно желая защитить от этого ужасного человека.

— И где вообще эта остроухая вошь?

— С Данте.

— Где?

— Мне не сказали, где. Мне только сказали, что Таво и мне следует оставаться на Исолакуори, чтобы защитить остров в отсутствии короля.

— Он, похоже, безумно доверяет тебе и Таво, учитывая приток солдат из Неббы.

Щёки Габриэля западают, словно он надкусил что-то кислое.

— Их прислали к нам ради защиты его невесты.

Я фыркаю, что заставляет нескольких человек посмотреть в мою сторону.

Мой отец наклоняет голову.

— Что такое, inon?

— Рою плевать на дочь. Он, вероятно, поставил их там, чтобы закрепиться в Люсе.

— Фэллон? — вскрикивает Габриэль.

— Привет, Габриэль.

— Ты жива?

— Ты только что слышал, как я говорила.

— Я забыла сказать, — Сиб наклоняется мимо Фибуса и смотрит на меня, — люсинцы думают, что ты умерла. Благодаря Имоген мы узнали, что это не так.

Она осматривает стол, и её взгляд падает на Ифу, которая сидит рядом с Эйрин с застывшей шеей, застывшей спиной и застывшей челюстью.

— Данте тоже думает, что я умерла? — спрашиваю я, чтобы увести разговор от её пропавшей сестры.

— Именно он объявил об этом, — говорит Габриэль. — Он предупредил всех, что вороны вернутся, чтобы поквитаться, поэтому Рой отправил к нам своё войско.

— Как думаешь, почему мой племянник решил спрятаться, Фэллон? — спрашивает Бронвен, входя в таверну. — Он, может быть, и не отдавал приказа убить тебя, но твоё мнимое убийство произошло в его части королевства.

Мой отец встаёт и подходит к ней. И хотя Бронвен не просила его о помощи, и она ей обычно не нужна, она принимает его протянутую руку. После того, как она садится напротив Маттиа, Кахол возвращается на место.

— Племянник? — плечи Габриэля становятся такими же острыми как его уши, торчащие из-под повязки. — Данте имеет родственные связи с вашим видом?

— Через её мужа, — отвечает Лор.

— Вы одна из сестёр его матери?

— Вообще-то, я старшая сестра Андреа. Единокровная сестра.

Габриэль делает резкий вдох, после чего произносит на выдохе:

— Аврора? Я думал… я думал, что она погибла в пламени своего отца.

— Аврора погибла в пламени своего отца, а я восстала из её пепла.