Народ возрадовался — гостья с нами надолго!

— Песню спой!

— Песни я буду петь в ДК, по понедельникам и пятницам — Сережка обещал добавить в расписание! — ответила она.

Вчерашняя договоренность. Бесплатно, само собой — у нас тут вообще-то Советская девочка, которой «за идею» выступать нормально и даже приятно — неизбалованная и мной немного «промыта» на тему: «если всё есть, нафиг эти деньги нужны»?

Далее состоялась автограф-сессия, за время которой мы успели позавтракать. Часть ребят рассосалась по домам и гулять устоявшимися компашками, а часть направилась в столовую, демонстрируя тем самым повысившийся в совхозе уровень жизни — могут себе позволить, значит. Певица свалила домой.

— Даже вмешиваться не пришлось, — довольно потянулся я.

— Я в Москву съездить хотела, — выкатила Виталина запрос на выходной.

— Езжай конечно, — с легкой душой отпустил я ее.

Девушка оделась, поцеловала меня на прощание и свалила. Ну а у меня сегодня насыщенный график, и первый пункт — разговор с папой Толей. Дверной звонок выдал трель, я открыл и поздоровался с одетой в «Тверь» с разрезами на голенях и зелёный вязаный свитер Олей.

— Видел? — завуалированно похвасталась довольная певица, указав на окно.

— Видел, — подтвердил я. — У меня поначалу так же было, а потом привыкли. Если необычный гость остался надолго, он уже не гость, а почти местный житель, и собираться у него под окнами не так интересно. А еще приемные часы помогают — если к Сережке можно почти каждый день приходить чаи гонять, какой смысл за ним хвостиком бегать?

— Может мне тоже приемные часы сделать? — задумалась она.

— Кабинет выделим, — пообещал я.

— Я сегодня весь день с тобой по делам, — напомнила она.

— Это так, — с улыбкой кивнул я. — Сейчас оденусь и пойдем.

— А где Виталина? — оценив содержимое шкафа в прихожей, Оля поморщилась.

Много там Виталининых. Сожительствуем, а подружка ревнует.

— Выходной взяла, — честно ответил я.

Надев джинсы, водолазку и теплую кофту на молнии и с капюшоном, отзвонился охране, и мы с Олей отправились в ДК под незримой (если сознательно их наличие игнорировать), но эффективной опекой сотрудников. Погода — замечательная: пахнущий оттаявшей природой и многочисленными стройками теплый ветерок вальяжно двигал по небу пушистые облака, а солнышко приятно грело непокрытую голову.

На входе, получив от выбравшегося из «штаба» дежурящего сегодня дяди Феди папочку, повел певицу к папы Толиному кабинету, пояснив:

— Это — сводка случившегося за ночь и важные письма из Москвы.

— Каждый день такую получаешь? — заинтересовалась она.

— Каждый, — подтвердил я.

Если в ДК не собираюсь, приносят прямо домой.

— Но это потом, а сейчас надо к председателю заглянуть, у нас проблема нечаянная получилась.

— Дядя Толя хороший, — улыбнулась Оля.

Семьями же дружим теперь, на даче Судоплатовской коллективно пару раз шашлык ели.

— Он такой! — с улыбкой подтвердил я.

Постучали в дверь, получили разрешение войти.

— Здравствуй, Оля! — радушно поприветствовал гостью папа Толя. — Как тебе у нас?

— Очень нравится! — улыбнулась она.

Уселись, Леопольд Васильевич выдал нам чаю — Оля немного напряглась от внешнего вида секретаря, но тот ловко купировал проблему, выдав певице пару ее фотографий из «стандартного набора для автографирования» — на конкретно этих девушка изображена сидящей на скульптуре вислобрюхой свинки из «Сокольников».

— Дочки тебя очень любят, — с радикально разрушившей первое пугающее впечатление теплой улыбкой пояснил он. — Подпишешь?

— Конечно! — немножко покраснев, она подписала, не забыв дописать на обратной стороне одной из фотографий «Жду вас на концерте в ДК».

— Можешь на второй тоже дописать? — попросил Леопольд Васильевич и виновато развел руками. — Близняшки у меня, если у одной что-то отличается, начинается драка.

Оля хихикнула, дописала, и секретарь покинул кабинет.

— Леопольд Васильевич — добрейшей души человек, — на всякий случай закрепил я успех.

Папа Толя покивал и перешел к делу, выдав мне украшенную печатью Министерства сельского хозяйства бумажку:

— Из-за наших тюльпанов некоторые государственные цветоводческие хозяйства не смогли сбыть свой товар.

Я пробежал глазами письмо и сделал вывод:

— Простое выражение недовольства с нулем негативных последствий для нас. Но получилось все равно неловко — убытки теперь будет покрывать государство. Получается в лучших традициях капитализма — присвоение прибылей и национализация убытков. Предлагаю возместить нанесенный четырехмиллионный ущерб из наших средств.