– Адвокат, Диал Норд. Теперь я буду вести ваше дело, Фрида.

Не теряя надежды, я поинтересовалась:

– Вы из комитета по контролю и развитию пси-способностей?

Он покачал головой, вызвав мой разочарованный вздох.

– Нет, но я намерен передать ваше дело на рассмотрение в комитет. Но в любом случае, вы останетесь моей клиенткой, если вы, конечно, не против, - при этом в мягком голосе не единого грамма сомнения, что я буду только за.

– А…если комитет еще не знает о моём деле, откуда же вы взялись?

– Имя Кристиан Тодд вам что-то говорит?

– Да…

– Господин Тодд нанял меня для вашей защиты. Не будем терять время. Думаю, не ошибусь, если предположу, что вы хотите как можно скорее покинуть это негостеприимнее место. Так что же случилось на самом деле? То, что написано в документах дела сильно расходится с тем, что мне рассказали очевидцы. Стелла Ми и Уилл Морган, ваши коллеги, уверяют, что вы сами являетесь пострадавшей. А вот Маргарита Лаур рассказывает что-то невероятное о вашей связи с сектантами. Расскажите вашу версию событий, Фрида.

И я рассказала. Пришлось упомянуть и о нездоровой ревности Маргариты и о гадком предложении госпожи Монсьёни признать себя виновной. Ну а раз сказала об этом, пришлось упомянуть и об инциденте на экзамене. Когда я замолчала, адвокат вдруг поинтересовался:

– Вас осматривал доктор? После такого падения должны быть последствия.

– Нет, доктор меня не осматривал. Но последствия есть. Всё тело болит. А ещё вот, - я скинула туфлю и продемонстрировала адвокату шикарный мозоль на пятке.

Диал Норд улыбнулся и с нескрываемым недоумением произнёс:

– Первый раз в жизни сталкиваюсь с таким грубейшим нарушением прав. Инспектор так торопился вас «утопить», что даже и не пытался придать делу хоть некое правдоподобие. Ну что же, приступим.

Вот теперь я увидела, как работает адвокат, который заинтересован в том, чтобы невиновный человек получил свободу. Я под диктовку написала прошение о рассмотрении моего дела в комитете. Потом еще заявление о нападении на меня Маргариты, которой двигала не только ревность, но и неприязнь к псионикам. Ничего, побудет в моей шкуре, поймёт, каково это, когда тебя обвиняют в том, чего ты не делала. Я так воодушевилась, что поинтересовалась, а может и на госпожу Моньсёни заявление написать, она же угрожала мне и моей семье! Но адвокат умерил мой пыл:

– Господин Тодд предупредил меня о вашей порывистости. У вас же нет доказательств того, что госпожа Моньсьёни угрожала вам? Ваше слово против слова супруги министра…Давайте сначала сосредоточимся на том, чтобы с вас сняли все обвинения.

В камеру я вернулась с уверенностью в том, что эту ночь я проведу дома. Чилика смотрела на меня с завистью. И я хоть и не собиралась читать нотации взрослой девице, но всё-таки не смогла промолчать:

– Чилика, может, стоит признаться, куда ты дела ожерелье и попросить прощения у хозяйки? Вдруг это облегчит твою участь? Оно, наверняка, стоит очень дорого, а вдруг оно вообще фамильное? Твоя хозяйка до пропажи как к тебе относилась?

Чилика нехотя ответила:

– Нормально относилась. Но её драгоценности по всему дому лежат, как попало! Любой мог взять, а она на меня подумала! Разве это справедливо?

– То есть ты ожерелье не брала?- я уверена была, что это Чилика стащила ожерелье своей хозяйки. Но девица, хоть и не смотрела мне в глаза, но факт воровства отрицала.

Еще до того, как стемнело, стараниями Диала Норда я покинула камеру. Чилика на прощание попросила принести ей еще тех вкусных бутербродов, которые мне передали родные. Я пообещала навестить её.

Из здания сыскного комитета я выходила с ощущением полёта. Уже придумала слова благодарности, которые скажу Кристиану. Ведь он, наверняка, ожидает меня там, за высоким забором комитета! Но выйдя за ворота, я увидела лишь пустой экипаж, ожидающий меня. Диал Норд, который сопровождал меня, помог усесться.

– Я отвезу вас домой, Фрида. Но завтра утром будьте готовы предстать перед членами комиссии комитета по контролю и развитию пси-способностей.

Какое же это счастье: засыпать и просыпаться в своей постели! Ощущать домашнюю уютную атмосферу! Слышать родные голоса… Я очень боялась повторить судьбу Грэга Зейми, от которого отвернулась вся семья. Даже представить страшилась, что скажут мне родители, когда я переступлю порог родного дома. Да и смогу ли я считать этот дом родным. Но отец прижал меня к груди, едва я очутилась в родных стенах. И матушка гладила меня по голове, будто я совсем маленькая девочка. Сестрёнки повисли на мне, едва не свалив с ног. Как же мне всех их не хватало!

Но я знала, что расслабляться еще рано. Обвинения целиком не сняты, и надо явиться в комитет и предстать пред грозными очами комиссии.

Диал Норд был профессионалом, и не упускал не единой мелочи. Прежде чем отвезти меня в комитет, он настоял на визите к доктору Лейзву. Доктор осмотрел меня, выдал заключение, в котором были перечислены все синяки и царапины, полученные мною из-за нападения Маргариты и последующих за этим событий.

В отличие от работников сыска, служащие комитета по контролю и развитию пси-способностей полагались не только на свои дедуктивные способности. Среди членов комиссии находились и два сильных менталиста, которые должны были определить степень моей искренности на допросе. Я даже обрадовалась этому факту: ведь теперь-то уж я смогу доказать, что не собиралась нападать на госпожу Монсьёни и из меня сектант, как из горного тролля цветочная фея!