Воздух звенел ударами молотков, смехом и пением собравшихся людей. Ничего не говорило о кошмаре, который развернулся накануне, и только потрескавшиеся дороги да здания разной степени порушенности служили напоминанием о жестокой битве. Жизнь медленно возвращалась к своему размеренному, насколько возможно для такого города, течению.

Нокс обтирал бока мицелана тряпицей. Он провел по кожистой, молочно-серой плоти мокрой тканью. Кожа существа как всегда, прохладная и гладкая, отталкивала воду.

Теург был мрачен. Он настаивал на смерти барона. После столь долгого вливания темной крови Лангос не мог остаться нетронутым скверной. А раз он затронут проклятыми эманациями, оставлять в живых аристократа было сродни самоубийству. Нокс убеждал, уговаривал и даже планировал собственными руками прикончить оскверненного, однако до дела так и не дошло: Рем быстро прознал о его задумке. Но и на этом Нокс не остановился. Остудить его пыл смогло только увещевание одного из магистров ордена Малефикантов, мастера Талиона. Очень вежливое и крайне настоятельное.

Нокс остановился на мгновение, перестал мыть мицелана и в задумчивости поскреб грязный пол конюшни носком сапога. Как будто этого было мало, он не понимал, с чем имеет дело. Тварь, с которой он расправился, воспоминания которой видел собственными глазами. Тварь, которая не была темником в полном смысле этого слова. Уж в этом он уверен. Тогда чем она была? А что, если кругом рыскали другие такие же?

Теург достал из-за пазухи мешочек, осторожно его развернул. Призвал тайное зрение. Отвратительная плоть пульсировала странной энергией, темной, но в то же время незнакомой. Амулет покрывали бесчисленные светящиеся символы, ни один из которых он так и не сумел расшифровать. Ему определенно требовалась помощь более опытных братьев. В голове возник образ таинственного незнакомца в темном одеянии. Он с такой легкостью манипулировал ее душой. Скорее всего эта мерзость была его рук делом. А значит…

Раздумья оказались прерваны легким тычком. Нокс слегка вздрогнул. Скакун повернулся, посмотрел белыми, лишенными зрачков глазами и слегка боднул хозяина, приободряюще фыркнул.

— Скоро в путь, дружище. Готов убраться из этого захолустья?

Мицелан снова фыркнул. Внезапно у входа раздались мерные шаги. Нокс медленно обернулся и настороженно нахмурил брови. Трое.

В конюшню, как он и предсказывал, вошла троица. Взглянув на пришедших, Нокс расслабился и принялся снова мыть мицелана: долгие годы на грани смерти сделали его параноиком. Барон в сопровождении двух стражников подошел чуть ближе, сделал жест.

— Ждите у входа. Никого не впускать.

Охрана поклонилась и отправилась прочь, выполнять приказ. Лангос теребил бороду, не зная, что сказать.

— Наконец, решил нас покинуть? — Спросил он.

— Моя работа здесь сделана. Не вижу смысла задерживаться дольше, чем это необходимо. Впрочем, позаботиться о твоей дочери я так и не сумел. — Ответил Нокс ровным тоном.

Лангос нервно улыбнулся и хихикнул в неловкости.

— Мда. Нянька из тебя никудышная, это правда.

— Но воспитатель неплохой. Я знаю, как угомонить проблемных детей и тех, кто упорно ими притворяется.

Лангос разразился приступом хохота. Адепты посчитали, что он свободен от проклятья. Теперь барон выглядит куда свежее. Кожа приобрела здоровый розоватый оттенок, обвисшие скулы приподнялись, из-под глаз ушли мешки. Нокс слегка ухмыльнулся в ответ. Витавшее в воздухе напряжение разветрилось.

— Прости, я был неправ и подверг твою жизнь ненужной опасности. — Сказал Лангос виноватым тоном.

— Не стоит, барон, — тут же открестился Нокс. — Все мы ошибаемся. В твоем случае удалось избежать трагедии, этого мне достаточно.

Нокс закончил обтирать бока скакуна, бросил тряпку и утер пот.

— Как ты себя чувствуешь? Какие-нибудь странные ощущения, перемены, пугающие сны или мысли?

— Сны? Кошмаров хоть отбавляй, спасибо. А как еще? Держу пари, любой бы на моем месте обделался. Если бы его пыталась сожрать безумная тварь, которая промыла мозги и явилась в образе несуществующей дочери. Слава Владыке, я оказался покрепче, спасибо моему кишечнику за стойкость. Голова как в тумане, но постепенно прихожу в себя. Однако кое-что меня беспокоит, Нокс. Как я мог оказаться в такой ситуации? Почему именно я?

Теург вздохнул и пристально посмотрел на барона. Он пытался подобрать нужные слова. Это все равно, что объяснять ребенку основы мироздания. Так же не просто.

— Мы на большом поле боя, барон. Битва Владыки и Темного идет каждое мгновение уже тысячи лет. Даже сейчас она продолжается. В этом титаническом сражении все мы — заложники, участники и в то же время приз победителю. Случиться такое могло с каждым. Ты всего лишь оказался на пути у этой непреодолимой силы, вот и все.

— Да, но Ольния защищена барьером! — Возразил барон. — Таким, что даже Эшт с зависти давится! Как?