— Сеньор ди Эскейру? — впорхнула в гостиную Елена с намёком на улыбку. — Что привело вас в воскресенье, когда надо отдыхать от трудов праведных?

Дон Жоземар поклонился, преподнёс букет цветов девочке, и, смутившись, спросил с серьёзным видом на лице:

— Я посетил ваш дом с целью поговорить с… вашим… братом, сеньорита.

— Я пойду за ним, — заторопилась донна Луиза и шмыгнула в дверь.

— Сеньор, вы меня удивляете! — сказала девчонка, делая вид, что смущена.

— О чем вы собрались с ним говорить, дон… Жоземар?

— Сеньорита, вы отлично знаете, о чем. Вы меня покорили вашей чистотой и юностью, и я готов положить к вашим ногам свою жизнь и имущество! — он попытался стать на колени, но Елена воспротивилась, схватив его за руку, прошептав заговорщицки:

— Что вы делаете! Не смейте, я вам не важная сеньора и не знатная аристократка! Я простая девушка и ещё очень молода. Вы плохо на меня действуете, сеньор ди Эскейру! Вдруг нас увидят!

Вошёл Ник и в изумлении уставился на сеньора. Он был в довольно грязной расхлыстанной рубахе, но не собирался за это извиняться.

— Донна Луиза, могли бы и предупредить, что у нас такой гость, — как-то грубовато заявил Ник. — Чем обязаны?

Ник демонстративно сел на стул, не пригласил гостя последовать его примеру и уставился на него встревоженными синими глазами. Он был растерян и всеми силами старался этого не показать. Удавалось весьма слабо.

Сеньора это вовсе не смутило. Он продолжал стоять, как и все остальные. Лишь хозяйка спохватилась и засеменила приготовить хоть что-то для такого гостя. И в наступившей тишине Елена тихо сказала брату:

— Ник, это сеньор Жоземар ди Эскейру. Пришёл поговорить с тобой… полагаю, обо мне… Так, дон Жоземар? — повернулась она к гостю.

Он галантно поклонился, а Ник заметил с вызовом:

— Прошу, дон Жоземар, я вас слушаю. И не обращайте внимания на мой плохой португальский. У сестры он намного лучше, но это и понятно — молодая.

Сеньор улыбнулся браваде юнца, но дальше этого не стал высказываться.

— Я убеждён, что вам, сеньор Николас, известно, что мы встречаемся с вашей обворожительной сестрой. Я пришёл поговорить с вами относительно нашей помолвки, которую я предлагаю вам. Признаться, я люблю вашу сестру, и готов для неё на многое, если не на всё.

Ник взглянул на сестру. Та скромно стояла, краснея лицом.

— Помилуйте, сеньор! — сделал попытку встать Ник. — Она ведь ещё настоящая девчонка! Ей нет надобности спешить, сеньор! К тому же мне нечего предложить вам в качестве приданого…

— Я достаточно богат, дон Николас, и не нуждаюсь в её приданом. Я сам готов вам предложить всё моё состояние и самого себя! Пусть это вас не тревожит. К тому же брак может и подождать, а обручение не грозит моей возлюбленной ничем плохим. Я уверяю вас, сеньор, что с моей стороны вашей сестре не грозит ничего противозаконного и аморального.

Ник все больше смущался, не знал, что ответить и посматривал на сестру.

— Простите, сеньор, но всё это так неожиданно… я в смятении. Сейчас не смогу вам ничем помочь. Мне надо поговорить с сестрой. Пусть её слово не окажется пустым, а имеет вес. У нас ведь нет родителей, а я сам ещё слишком молод. Мне трудно вот так просто принять такое важное решение, сеньор.

— Я могу подождать, дон Николас. Назначьте мне срок, и я снова появлюсь у вас в доме для окончательного ответа. Можете полностью на меня рассчитывать, и ни о чем не беспокоиться.

Ник посмотрел на сестру. Та, воплощение скромности и нерешительности, стояла в затенённом месте комнаты и молча слушала разговор мужчин.

Немного поколебавшись, Ник ответил:

— Приходите, сеньор ди Эскейру, через несколько дней. Пока я ничего не могу вам обещать. Мне надо всё обдумать. Дело слишком важное, и мне нужно обдумать ваше предложение. Пока я не могу ничего вам обещать. Прощу прощения, но я не могу иначе, дон Жоземар.

Девочка проводила своего воздыхателя и долго не возвращалась, а Ник сгорал от нетерпения, ожидая её. Донна Луиза появилась в гостиной с подносом и от удивления открыла рот.

— Неужели дон Жоземар уже ушёл? Как некрасиво получилось! Ник, неужели нельзя было предложить гостю посидеть? Это просто бестактно, мой мальчик!

— Он сам поспешил удалиться, — смущался юноша, чувствуя себя очень скверно и растерянно. — А я даже не догадался ни о чем таком… Простите, донна!

Пока женщина сетовала и возмущалась, вернулась Хелен. Глаза её поблёскивали странным светом, а Ник вопросительно смотрел на неё, ожидая пояснений. Их не последовало. Девочка быстро прошла к себе в спальню и там заперлась.