Игра продолжается, и я проигрываю в первом же круге. Выпиваю текилу, неприятно морщусь. Дрожащими руками достаю из контейнера записку и зачитываю её вслух.

Как только вижу перед глазами вполне безобидный текст, то облегчённо выдыхаю и понимаю, что мне повезло — нужно всего лишь выложить в социальную сеть последнюю фотографию, которая сохранилась в галерее. У меня это фото сегодняшнего заката, который я успела заснять, когда сидела на веранде. Получилось красиво и ярко. Не стыдно показать своим трём сотням подписчиков, половина из которых — это мои студенты.

— Готово, — показываю загруженную в профиль историю сначала Яну, а затем и Вове.

Мы ведём себя спокойно, цивилизованно. Так, словно не было ничего безрассудного в недавнем поступке. И я бы с радостью забыла его и пошла дальше, но губы до сих пор горят и пульсируют, а провалами памяти, к сожалению или к счастью, я не страдаю.

Следующий свой проигрыш воспринимаю с огромной настороженностью. Дыхание утяжеляется, а ладони потеют. Мне становится обидно, что в момент, когда я старательно продумывала смешные и лёгкие желания, кто-то без раздумий писал всё, что взбредёт в голову. Зная Семёна — в записках может быть что угодно.

— Итак, мне нужно выполнить… любую, даже потаенную просьбу соседа справа, — читаю на одном дыхании и тут же смотрю на Вову. Потому что сосед — это он.

Когда наши взгляды встречаются, я замираю и захлёбываюсь паникой. Сердце вновь учащает удары, во рту пересыхает. В голову лезут разнообразные непристойные мысли, с которыми я никак не могу справиться. Нужно просто остановиться и признать, что изначальная идея начать игру, которая когда-то давно переломила мою жизнь на до и после — была провальной.

Титов задумывается и хмурится. Шумно выпускает воздух сквозь стиснутые зубы. В гостиной снова становится нечем дышать, а атмосфера, витающая вокруг нас троих, начинает трещать, взрываться и накаляться с каждой секундой.

— Один момент, — произносит Вова, когда его телефон вибрирует на краю стола. — Я отвечу на звонок и заодно придумаю, что делать дальше.

Когда он выходит на веранду, я поднимаюсь с дивана и начинаю нервно убирать со стола посуду. Кровь активно приливает к щекам, а громкие удары сердца заглушают все остальные звуки. Плохая идея, отвратительная. Когда ко мне подходит Ян и обнимает за талию, я непроизвольно вздрагиваю и оборачиваюсь к нему.

— Оставь, — просит он, выразительно смотрит в глаза и тут же спрашивает: — Тебе понравилось?

— Ян…

Качнув головой, ощущаю настойчивые ладони на своих бёдрах. Они беззастенчиво поглаживают, а затем вжимают в крепкое мужское тело.

— Он тебя хочет, — спокойно произносит Каминский.

— Я понимаю. Не маленькая.

— И я хочу. Ты чувствуешь, наверное.

Кивнув в ответ, опускаю взгляд и кусаю губы. Рассматриваю пробивающуюся щетину на щеках Яна и отмечаю то, как привычно и вкусно он пахнет. Другая энергетика, темперамент. Иная вселенная. Привычная, безопасная и родная.

— Ещё поймал себя на мысли, что меня заводит здоровая конкуренция.

— Я думала, ты будешь ревновать.

Наверное, в моей личной системе координат сбились настройки и ревность почти приравнивается к неравнодушию. Хочется, чтобы муж доказал, что это так несмотря на предстоящий развод. Я мечтаю чувствовать его эмоции. Видеть любовь, ревность и осознание того, что он жалеет о случившемся. Возможно, всё изменится, когда мы переступим грань. Но что, если нет?

— Ревнуют только неуверенные в себе мальчики, — отвечает Ян.

— Ясно. Теперь у меня отпадает вопрос о том, был ли у тебя когда-нибудь секс втроём. Похоже, что был. И не раз.

— Хочу экспериментировать с тобой, — немногословно отвечает муж и тянет вверх мою футболку.

Внутри меня всё сжимается от паники и чёткого понимания того, что назад дороги не будет. После этой игры жизнь снова разделится на до и после. И если в прошлый раз мне повезло, то в этот — я не уверена, что всё пройдёт гладко.

Закрыв глаза, чтобы не было так страшно, я откидываю голову назад и подставляю шею для поцелуев. Не могу не думать о том, что с минуты на минуту в гостиную войдёт Вова и увидит меня обнажённой не на экране телефона, а вживую.

Ян опускает бретельки бюстгальтера, справляется с замком и оголяет грудь. Наклонившись надо мной, бегло проходится губами по плечам и шее, заставляя волоски на коже встать дыбом.

Сердце отчаянно барабанит в грудной клетке, когда Каминский расстёгивает пуговицу на шортах и тянет их вниз.

Я рвано дышу, опираясь бёдрами о стол. Голова идёт кругом, чувства обостряются. Надеюсь, Ян знает, что делает и к чему нас ведёт, потому что из-за путанных и хаотичных мыслей я плохо соображаю.