– Нет, – стальным тоном ответил Оберон, и, когда он вновь посмотрел на меня, я увидела гримасу разочарования, злости и боли. – Я бы никогда так с тобой не поступил.

Целитель стремительно направился прочь, едва не переходя на бег, а я позволила ему это сделать. Что-то в его голосе ошарашило меня, смутило, и даже показалось, будто мое обвинение его оскорбило.

Черт, что сейчас произошло?

Теперь я окончательно запуталась.

Я еще несколько минут стояла огорошенная, смотря вслед Оберону. Я вспоминала голос парня, его рост. Все больше доказательств говорило в пользу того, что именно он скрывался за маской. И его просьба никому не рассказывать тоже убедительно вписывалась в мои догадки, ведь он играл за противоположную команду, которая чуть нас не прикончила.

Студентов, покидающих главное здание, становилось все больше, и, влившись в общий поток, я поторопилась к нужному мне корпусу.

Оставшиеся занятия пролетели стремительно, будто переняв темп тихих выходных – сонной субботы и учебного воскресенья. Отчисление все еще грозило мне, открыто об этом не говорили, но я понимала, что, если завалю проверочные, никто церемониться со мной не станет.

Беседа с Обероном долгое время не выходила у меня из головы. Мысли мельтешили, словно стайка рыбок. Я рассматривала все варианты и не давала себе остановиться на каком-то одном.

Виновен или нет? Неясно. Но я должна быть готова ко всему.

Уже подходя к аудитории по ядам, я вновь ощутила заметное оживление. Оно с раннего утра преследовало некроманта по пятам.

Я остановилась, нехорошим взором обводя собравшихся у соседней аудитории, студенты разделились, та половина, что находилась ближе к некроманту, состояла преимущественно из девушек, и лишь в отдалении виднелись представители сильного пола.

Даже обидно как-то… Не за себя, а за девушек и их гордость.

Даниэль, склонив голову, держал в руке книгу – адское сочетание, сразу добавляющее несколько очков к привлекательности парня в моих глазах. Хотя, откровенно говоря, студенты часто носили с собой книги, да и не только они. В отсутствие гаджетов время в этом мире убивали по старинке – читая или болтая.

Но в образе некроманта было еще одно изменение, непривычное, но пустяковое – форменный пиджак академии сменился тонким черным свитером с высоким воротом. И он ему шел.

– Магистра еще нет? – Я скорее констатировала факт, чем спрашивала, так как дверь в аудиторию оставалась закрытой.

– Нет, – негромко отозвался Даниэль, не отрываясь от чтения.

Чувствовалось напряжение. Встав рядом, я сосредоточилась на своих ладонях, стараясь не оглядываться по сторонам.

– Иногда я бываю глупой, – призналась, будто самой себе. – И тогда мне следует просто об этом сказать.

– И что ты сделаешь? – отозвался Даниэль, кажется, я двигалась в верном направлении.

– Если ты прав, то постараюсь так больше не делать. – Своевременно сказанные слова могут все исправить.

Некромант с тихим хлопком закрыл книгу и повернулся лицом ко мне, опираясь плечом о стену. Он долго и внимательно смотрел на меня, а в его глазах плескались звезды. Целая вселенная, отгородившая меня от всего мира.

– А если оба не правы?

– Тогда мы не будем об этом разговаривать и каждый самостоятельно обдумает, в чем он ошибся, – помедлив, ответила я.

– Какая умница, – насмешливо покачал головой Даниэль.

– Ну еще бы… – протянула я. – Но вот с твоими поклонницами тоже надо что-то сделать.

– Например?

– Хм, а если так? – Я подалась вперед, трепетно касаясь своими губами его и отстраняясь. – Теперь ник…

Меня всегда смущали чужие поцелуи на публике. Будто не существует уединенных мест! Подобные проявления нежности я неоднократно встречала на автобусных остановках, на скамейках в парке или у подъезда своего дома и всегда старательно отводила взгляд, ну а теперь сама вызывала чувство неловкости у остальных.

Мы поцеловались вновь, а вокруг расплескались зеленые искры – я совсем не сдерживала магию. Отпустив мои запястья, рука некроманта легла на затылок, а я вцепилась в его плечи – сильно, причиняя боль, будто желая разорвать ткань чернильно-черного свитера.

От любви глупеешь – так говорят. Можно подумать, что это сладкий наркотик, который желают все, но удостаивается не каждый. Вся загвоздка во взаимности и отсутствии эгоизма. Главное, соблюсти оба условия, без них эта привязанность не лучше болезни, что разрушает, разрывая человека на кусочки.

Стемнело. Луна налилась серебром, напоминая денежную монетку. Она алчно сверкала, желая объять все небо, заслонить собою мелкие проблески звезд, посмевших вступить с ней в эту неравную битву.