Шрифт:
Долго торговались. Раза три мужик уходить собирался. А всё-таки уговорил его Демидка. Против Фролкиной цены на треть продал дороже замок.
Отошёл мужик. Разжал Демидка ладони и не верится, что это он такую выгодную продажу совершил. Спохватился: не фальшивые ли деньги? Сколько ни глядел — деньги как деньги. Одна сторона — царь-государь на лошади верхом едет и змея копьём колет. На другой — буковки мелкие. Не успел Демидка деньги спрятать — перед лавкой ещё один мужик, ростом повыше, видом поприветливей.
— Ладно торгуешь, — похвалил. — Покажи-ка товар свой, может, и я что подберу.
Мелким бесом завертелся Демидка. И так и этак замки показывает, расхваливает, ключами крутит, Христом богом клянётся. Толпа вокруг собралась. И все к Демидкиным замкам тянутся. Демидка весело приговаривает:
— Не сразу, дяденьки, по одному! На всех товару хватит.
А про себя думает: разные люди по Пожару ходят, далеко ль до греха, заглядишься — в самый раз замок утянут…
Полдюжины замков продал до обеда. Может, и ещё бы сумел, да стали вокруг лавки прикрывать и покупатели расходиться. Думает Демидка: а ему что делать?
Тут как раз Фролка-кузнец, пошатываясь, весёлый, с компанией идёт.
— Ну, купец-молодец, поведай, велики ли барыши?
Поманил Демидка пальцем Фролку, зашептал на ухо:
— Полдюжины продал. И дороже, чем ты велел. Гляди, во денег сколько…
Потрезвели Фролкины глаза. Выпрямился. Грудь колесом выкатил.
— Чего шепчешь, у меня секретов от честных людей нет. Докладывай, как торговал…
Приутихли Фролкины друзья. С запинкой начал рассказывать Демидка. Потом осмелел. Закончил вовсе бойко:
— Вот, дядька Фрол, и барыши наши…
Пересыпал Фролка-кузнец медные деньги из ладони в ладонь, сказал горделиво:
— Оттого барыши, что замки хороши!
Хохотом одобрительным грохнула Фролкина компания.
А Фролка серьёзно:
— Погоди, племянничек, скоро вторую лавку откроем, а там, глядишь, и третью…
Похваливают Фролку друзья-приятели, Демидку по плечу треплют.
— Золотой племянничек, Фрол, у тебя… В большие люди выйдет!
На крыльях летел домой Демидка. Да разом как в холодную воду. Криком встретила его тётка Матрёна:
— Где шляешься?! Дел прорвища накопилась, а он разгуливает, лоботряс проклятый…
Фролка было заступился:
— Погоди, Матрёна…
А хозяйка:
— Я те сейчас погожу кочергой поперёк спины, пьяница окаянный!
Потемнели Фролкины глаза. Надулись желваки на скулах. Волосатый Фролкин кулак упёрся в женин бок. Охнула Матрёна. Глаза закатила. А Фролка Демидке:
— Во дворе побудь…
Вскорости выкатился Фролкин старший сын Никола:
— Федька, тятя кличет.
В избе за столом всё семейство — к обеду приготовились.
Тётка Матрёна сердито смотрит, однако молчит.
А Фролка про Демидкину торговлю рассказывает, деньги с ладошки на ладошку опять пересыпает. В глазах у Фролки искры весёлые. И показалось вдруг Демидке: смеётся Фролка над его, Демидкиными, барышами…
Нужный человек
Фролка то молотком позвякивает в кузнице, то по своим делам ходит. А в лавке — Демидка. Правду сказать, по полдюжины замков в один день продавать больше не приходилось. Да Фролка всё одно не бранил. Напротив, громко, так, чтобы слышали другие, утешал Демидку, говорил многозначительно:
— Не через тебя одного наши замочки по Руси святой да по заморским краям расходятся.
Попривык Демидка. Вовсе бойким стал. Среди лавочных мальчишек — за коновода.
Взрослые друзья-приятели завелись.
Остановился однажды возле лавки парень. Быстрыми глазами замки оглядел. Демидку легонько по носу щёлкнул. Высокий, красивый, рубаха красным огнём горит. Синие штаны в мягкие сапоги заправлены.
— Показывай товар, ухарь-купец! Ишь какое тебе отец дело доверил!
— Не отец — дядька, — сказал Демидка, доставая замок помудрёнее.
— А отец где?
Понравился Демидке быстроглазый красавец. Подумал: не рассказать ли про тятьку, не попросить ли совета? Вдруг поможет? Но поостерёгся.
— Сирота я, — сказал, — тятька с мамкой померли.
Перестал улыбаться незнакомец. Цокнул языком сочувственно.
— Плохо. Я, брат, сам сирота. У чужих людей вырос. Ведомо мне то счастье. Поди, голодом морят?
— Нет, харч справный, — вступился за Фролку-кузнеца Демидка.
Слово за слово, рассказал Демидка Спиридону, как назвался незнакомец, про своё житьё-бытьё.