– Это преувеличение, – спокойно проговорил Айдан.

– Да? – барон разочарованно крякнул. – Но с Обратной Стороной ты знаешься?

– Ну, в некотором роде, – может быть, не стоило сознаваться. Вдруг он для того и позвал, чтобы выудить из подозрительного монашка признание и по-быстрому казнить его? Взгляд Швайгера и впрямь заострился, как лезвие у палаческого клинка. Их можно было бы понять. Все до смерти боятся Обратной Стороны, и если просто чародей в рясе – это сомнительная, но всё же теоретически допустимая ситуация, то монах, владеющий тайнами Обратной Стороны, наверняка продал душу Падшему, а с такими в Гевинтере не церемонятся.

– Хорошо, хорошо, – Генрих покивал сам себе. – Рассказывай.

– Что именно? – представив, как его тащат на виселицу за сговор с тёмными силами, Айдан всполошился. И не сбежишь: кастелян так близко, точно успеет перехватить. Чувствовал же – не надо было садиться. Барон так и не ответил, но смотрел очень хмуро и отказа явно не потерпел бы. – Простите… Вам прямо всё рассказывать? – молчание. – Про Обратную Сторону или?..

– Барон хочет знать, – подсказал Швайгер, – почему тебя считают колдуном.

– Эм, да, хорошо, – Айдан подумал, что, если кинуть в кастеляна блюдом с остатками рагу, тот, наверное, замешкается, и можно будет удрать. А дальше куда? В обитель Добрых Братьев, и там попросить убежища. Лишь бы не затравили собаками. – Я тогда помогал писать хронику нашего города. Меня попросили добавить несколько строк о самых последних событиях. Я… – нелюбимая история захлебнулась под волнами страха.

– Швайгер, что с ним такое?

– Может быть, в горле пересохло? – безоблачным голосом предположил кастелян, а сам пребольно наступил горе-рассказчику на ногу.

– Так налей ему!

– Ох… – пока слуги возились с вином, Айдан соображал, можно ли как-то переиначить историю, чтобы никто не поймал на вранье, но в то же время показаться чистеньким. Ничего не успел придумать, конечно. – Простите, мне уже лучше. Да. Я помогал писать хронику…

– Мы поняли. Дальше что?

– Простите. Я… – отпил ещё немного. Хоть и крошечная, но всё же отсрочка. Спина деревянная, словно тут холод стоит, и слова примерзают к языку. – За пару месяцев до этого в город приехал эльф. Жутко перепуганный, словно за ним гнались демоны. Да за ним точно кто-то гнался, потому что он заплатил одному мальчишке, чтобы тот следил за восточными воротами и сказал ему, если кто-нибудь явится следом.

– Явился? – влез Генрих.

– Э-э, считается, что да, наутро действительно появилась пара странных эльфов, но тот уже успел умереть.

– Слышал, он чуть весь город не утащил с собой, – вставил кастелян. – Вроде, кто-то из местных обесчестил его сестру, да? И он решил так отомстить?

– Это была одна из версий, – когда дошло до выстраданных им выводов, Айдан почувствовал себя уверенней и даже почти перестал думать о травле собаками. – Жители соседних домов действительно почувствовали недомогание, а кто-то даже видел во сне чёрные долины Обратной Стороны. Но я не поверил. Напуганный, с трудом способный связать два слова эльф – какой из него мститель? Я не хотел домыслами портить хронику, решил выяснить, как было на самом деле. Надо стараться писать правду, не так ли?

– И ты вызвал его душу с того света?

– Да нет! Простите. Я… Я смог заполучить вещи, найденные в комнате эльфа, и его записи, – а как именно, не стоило уточнять. – И я попробовал разобраться, что же он сотворил такое в ту ночь, а потом… – Айдан осёкся. Ещё до того, как стать монахом, он интересовался эльфийской культурой, недурно знал их язык, даже помнил наизусть одну особо полюбившуюся ему эпическую поэму, да и когда пришлось примерить рясу, продолжил свои занятия при молчаливом попустительстве настоятеля своего первого монастыря. Может быть, кому-то ещё записки эльфа показались бы загадочными, даже бессмысленными, но для него и схема расстановки ингредиентов, и описание ритуала были яснее самой простой молитвы. Практически сами собой чёрные пирамидки заняли положенные места, и только ждали пароля, чтобы выпустить на волю зловещую, но такую заманчивую правду. Айдан тогда оторопел и, наверное, сам по себе не решился бы произнести нужное слово, сделать этот последний шаг, да в подвал завалились два монаха, которым только и охота была, что поглумиться над незадачливым коллегой.

«Опа, – гоготнул один из них, – Айданусик!»

Айдана затрясло, он терпеть не мог, когда его так называли.

«Погляди-ка, наш тихоня играет в солдатиков», – тоненько, противно захихикал и другой. Айдан успел подумать, что лучше бы им в самом деле принять ритуал за безобидную игру, но по крайней мере один из двух идиотов оказался проницательным:

«Да, слушай, нет, это какой-то ритуал»

– «У-у, чёрная магия? Хочешь аббата со свету сжить? Или демонов призываешь? Демонов? Суккубов, поди?» – он изобразил, как делает то, что обычно делают с суккубами в фантазиях измученных воздержанием монахов.

«Я думаю, – рассудительно проговорил первый, – судомойных демонов, чтобы на кухне ему помогали».

«Знаешь что, Айдан? – ухмыльнулся второй. – Теперь ты будешь нашим судомойным демоном, если не хочешь, чтобы мы рассказали настоятелю, как ты поклонялся в подвале Падшему и кувыркался с суккубами!»

«Смотри, язык проглотил!» – оба заржали. Айдан и в самом деле не знал, что сказать, и судорожно соображал, что лучше: прослыть демонопоклонником или вором, потому что пирамидки ему, само собой никто не давал, он просто стащил их в ратуше. Потом первый добавил: – «А знаешь, не только судомойным, но и огородным демоном, я думаю. Что-то мне надоело уже горбатиться над картошкой».