– Отставить! – ко мне вернулся обретённый недавно тон главнокомандующего. – Вопросы здесь задаю я.

– Это долго рассказывать, Серёжа, – вступилась за Мару Хлоя, наверное, из принцессиной солидарности.

– А я никуда не спешу, – безапелляционно сообщил я то ли из вредности, то ли из любопытства, а скорее всего, из-за того и другого. – Меня тут жарят, убивают, кровушку попивают, лупят почём зря. А я до сих пор тыкаюсь, как слепой котёнок, и молюсь своему кошачьему богу, чтобы не огрести очередную порцию огромных неприятностей.

При этих словах Хлоя вздрогнула, наверное, вспомнила своё недавнее прошлое, и глаза её заискрились неподдельной, прямо материнской нежностью.

Ну, нет, может, ты и была в своей жизни кошкой, но я далеко не котёнок. Глазки меня давно твои не подкупают. Да и, собственно… это была минутная слабость.

– Хватит, – взмолилось Мара, переключая внимание на себя, – если не можешь контролировать свой поток мыслей, то не думай хотя бы с такой интенсивностью. У меня снова голова раскалывается.

– А я, кажется, вопросы задал, но ответов так и не получил, – парировал я, не желая уступать пушистой принцессе.

– Хлоя, разбирайся с ним сама. А я пойду побьюсь головой об стену, может, пройдёт.

– Весь во внимании, – повернулся я к Хлое, решив пока не лезть в бутылку по поводу игнорирования меня пушистым комком.

– Да, Мара права, – изрекла Хлоя, глядя сквозь меня, – настой дурень-травы усилил твои телепатические способности. Теперь ты просто кричишь мыслями. Это плохо. Очень плохо, – покачала она головой. – Так о чём ты хотел спросить? – встряхнулась принцесса, словно опомнившись.

– Я уже устал повторять, как попугай на жёрдочке, – проворчал я в ответ. – И мы что, уже перешли на ты?

– Простите, Сергей Анатольевич, вернёмся на вы, если вам неприятно.

– Ладно, давай на ты, – позволил я. – Тем более отчества я твоего всё равно не знаю.

– Да нет у нас отчеств, – улыбнулась Хлоя в ответ.

– Тогда поехали, рассказывай, я весь во внимании.

– А рассказывать, собственно, нечего. Ну, ну. Не надо делать такое грозное лицо. Всё очень просто. Кем ты был в своём мире? Молчишь, правильно. Жить тебе оставалось, Серёжа, максимум год, по вашему времени. А я тебя выдернула из твоего мира и практически спасла тебе жизнь! – Хлоя остановилась, чтобы перевести дух и продолжила уже спокойнее: – Можешь не благодарить.

– Благодарить?! – тут же возмутился я. – Вот уж спасибо! А меня ты спросила, хотел ли я оттуда выдёргиваться? Может, замёрзнуть в пьяном угаре в подворотне или скончаться от того, что не нашёл вовремя на опохмелку, и не самые лучшие перспективы, но это были мои перспективы. Моя жизнь. И лезть я тебя в неё не просил. Спасла она меня, как же. Да я тут погибаю каждые полчаса. И от твоих рук – тьфу! – глаз, в частности. То на поляне чуть меня не прикончила, то здесь.

– Но ведь живой же? – не согласилась Хлоя.

– Пока, но чувствую, ой как ненадолго. И в этом твоей заслуги ноль целых хрен десятых. Так, всё, закончили пустопорожние разговоры. Возвращай меня обратно.

– Это невозможно, – покачала головой Хлоя.

– А вот не верю я. Моя вторая фамилия Станиславский. Раз доставила сюда, значит, можно и обратно. Поэтому взяла и на диванчик в мою квартирку положила, а потом беги – спасай своё королевство. Можешь хоть весь мир спасти, завоевать, просто угробить – мне глубоко параллельно, фиолетово и до лампочки.

– Нет, Серёжа, связи с твоим миром оборваны. Если честно, то я вообще не понимаю, откуда они взялись эти связи? Кто сумел настроить портал для перехода? Я за последнюю ниточку зацепилась, запомнила её, и как только представился момент, выдернула нас сюда. Но её больше нет. Она оборвалась. Я не знаю, где твой мир.

Всё это время Хлоя пристально смотрела на меня, не отрываясь и не моргая. В её глазах не пробегали, как раньше, гипнотизирующие искорки. В них не было лукавства, в них не было фальши. Они были открытыми и честными до самой глубины. Хотя какая там глубина – до всей своей бездонности.

И я ей поверил. Вот так вот просто – в одну секунду, в одно мгновение взял и поверил. И стало как-то глубоко наплевать на всё. Убьют, не убьют. Сожгут, не сожгут. Перед смертью попрошу последнее желание: на целую вечность заглянуть в эти глаза. И пусть только попробуют отказать. Порву всех, любого и каждого.

– Что?! Что ты сделала с ним, Хлоя? – донёсся голос Мары. – Я не слышу его мысли.

– Это потому, что их нет, – спокойно ответил я. – И заткнись, пожалуйста, не мешай.

– Это потому, что наш мир принял тебя, – прошептала Хлоя. – Я верила, что так будет. Он ещё во многом удивит тебя. Он ещё не раз разочарует. Попытается убить и спасти. Забыть и вспомнить. Но ты уже часть его. Он пустил тебя к себе. Он подарил тебе новую жизнь. Он спас тебя.