Задав вопрос мужу, я покусывала краешек бокала и боковым зрением посматривала за столом Бонифациев. Старший принц после нескольких часов ухаживаний за Трин, наконец, вернул невинную девушку отцу и матери, а сам занял место рядом с братом. Очевидно — с целью насладиться вином и вниманием женщин, которые льнули к Ярину.

Рафаэль тем временем прекратил приставать ко мне под столом и выдавил сначала неохотно, а потом уже с большим чувством и желанием:

— Каждый раз забываю, кого взял в жены. Хочется сказать, чтобы поменьше думала, но ты обидишься. Думаю, напоследок ЕМУ позволят покататься на какой-нибудь прыткой кобылице, а в разгар действа глупцу отрежут член с яйцами. А завтра утром после нашей брачной ночи голого урода вывалят нам на завтрак. Будет вместо шута. Как тебе? Нравится?

От одних мерзких слов рот наполнился привкусом гнилья и помоев. Рафаэль наслаждался каждым словом, каждой фантазией касательно судьбы врага. В красках и с особой жестокостью представлял его бесславную кончину. Но сильнее всего мужа интересовала реакция жены, видимо, обнаружил мое внимание к столу Бонифациев.

— Тебе понравится изуродованный Артур без члена, а, любовь моя? Понравится, как он обезьянкой будет вылизывать мне ноги? — Рафаэль, высунув язык, насмешливо изобразил, как будет происходить лизание ног, а потом красочно описывал, как будет заставлять не только ноги лизать, но и дальше…выше…

Мое лицо само скривилось от омерзения, тело конвульсивно дернулось один…второй раз, будто я закоченела и продрогла до костей. Ужасные описания унижений рождали кошмарные сцены в моем воображении. Я больше не смогла спокойно слушать. Уже поднялась со стула, готовая уйти из зала. Желала хоть на секунду остаться в одиночестве и смыть прохладной водой разгоряченное лицо, но муж пресек мою капитуляцию. Быстро схватил мое запястье и сжал с такой силы будто хотел раздавить каждую фалангу пальцев. Как только я села, так он внешне успокоился. Даже подарил добрую улыбку, затем любовно погладил мою пульсирующую от жесткой хватки руку. Сплел наши пальцы в замок и поцеловал тыльную сторону моей руки. Еще несколько раз нежно поцеловал, а затем лизнул, попробовав вкус моей кожи.

— Поскольку отцы решили нашу судьбу без нас, у меня не было выбора, как отдать тебя Бонифацию в качестве приманки. В то время я не имел ни войска, ни должного уважения, но, клянусь, я не хотел тебя отдавать и ругался с отцом, чтобы тебя тоже спрятали в тот день нападения Бонифация на тринадцатую землю, но они не послушали. И я ненавижу их за это. Я мог взять в жены любую женщину, но я привык считать тебя своей невестой. Ты уже стала частью меня.

Со вздохом прикрыла веки, выслушав очередное признание мужа, но на это мне нечего было сказать.

Я чувствовала, как его бесили мои вопросы о враге. Даже простой интерес к его смерти заставлял мужа поступать жестко и грубо. Где-то глубоко я понимала Рафаэля, его раздражение и ревность, но если так страдал от неверности, то лучше бы не брал в жены и не сводил с ума жестокостью.

— Так ты будешь рада его смерти, любовь моя? — процедил сквозь зубы, стараясь тихим голосом не привлекать посторонних людей к нашей беседе. Я кивнула лишь бы Раф успокоился и прекратил донимать ревностью, но по правде — я не хотела жестокости. Войны. Смерти. Что-то женское еще жило во мне, поскольку я не любила бессмысленную жестокость.

Получив подтверждение преданности, Раф улыбнулся и погладил мои волосы, которые всегда вызывали у него щенячий восторг и желание потрогать или понюхать. Насладившись лаской, муж пальцами с нанизанными на них золотыми перстнями поднял мой бокал с вином и прислонил к моим сомкнутым губам.

— За его смерть! — шепнул на ушко и нежно попросил. — Открой ротик.

Он заставил выпить вино. Много выпить, чтобы я хорошо приготовилась к первой брачной ночи.

Свадьба. Оратор

POV Лиля

Тосты не прекращались. Гости один за одним дарили подарки и говорили поздравления, которые я не запоминала и даже вряд ли слышала. Мало кто оставался трезв, вероятно лишь отец со стражами, расположенными по периметру зала и охранявшими выход. К слову, маленькие гости праздника давно ушли по своим палаткам, разбитым возле дворца, либо на верхние этажи, поскольку атмосфера в зале царила уже изрядно пошлая.

В середине празднества в зале прозвучал озорной голос Ярина. Мужчина шутливо сбросил одну из танцовщиц со своих колен на соседний стул, а заметив, что красавица надула пухлые губки, шлепнул ее по попке, после чего с чувством всесилия и собственной неотразимости поднялся, держа в руке полный бокал вина.

— Прошу извинить своего брата, но он слегка перепил. Все же он тоже человек! — над этим сомнительном утверждении Ярин скептически скривил губы и махнул ладонью на пьяного брата. Хмельной Артур же в знак согласия поднял руку и будто не смог ее удержать со всей силой бахнул ею по столу, вызывая громкий стук, от которого ближайшие соседи перекосились в лице. От страха танцовщица, сидевшая на коленях Артура, едва не упала с его колен, при этом оголенным соском скользнула по его губам.

— Как видите, он тоже человек (в чем я сам иногда сомневаюсь) и теперь не в состоянии связать двух слов, поэтому поздравлять жениха и невесту буду Я!