Бонифаций не узнаваем. Ни разу не видела его в таком жалком состоянии. Сколько бы он не выпил, умом и телом всегда оставался трезв. Возможно становился более общительным, как в тот судьбоносный день нашей первой встречи на озере, но при этом оставался гордым и знающим себе цену мужчиной. А сейчас все, что его интересовало — это женская грудь с крупными коричневыми сосками, которую он тер подушечками крупных пальцев.

При одном взгляде мой рот скривился, поэтому не дождавшись тоста от Ярина я выпила новый глоток вина, чтобы была хотя бы объективная причина, почему мне было гадко внутри. Вместе с вином, попавшим через губы в рот, ощущение, что я нажралась битого стекла, порезавшего горло и язык.

— Сегодня брат отдыхает, не будем столь строги к нему. Его невеста скоро подарит ему ребенка, и он на нервной почве перебрал. Беспокоится, наверное, перед родами. — продолжал Ярин оправдывать Артура, а затем глубокомысленно изрек:

— Несмотря на пасмурный день, омраченный тучами за окном здесь нам с вами очень тепло и уютно. От имени великой семьи Бонифациев хочу поздравить молодоженов!

Ярин вялым шагом добрался до нашего стола, при этом озаряя людей яркой улыбкой. Встал напротив нас с Рафом с благоговейным видом и в особенности, глядя на меня, поведал свои мысли насчет бытия. Долго вещал о святости обрядов, о правильности выбора и о принятых решениях. Речь завуалированная, но очень тонкая и проникающая в самую суть. Со стороны создавался эффект пьяного бреда, но я всё поняла. Ярин меня откровенно осуждал за принятое решение, на что Раф демонстративно сжал мою руку в своей, а я неловко отвернулась в сторону, не понимая, как златокудрый Бонифаций мог ожидать от меня смирения и того, чтобы я добровольно осталась на их стороне после устроенной резни в их оазисе.

После сказанных мне слов Ярин обратился ко всему залу. Мастер лжи и обмана. Тот, кто умело играл публикой и обладал талантом красиво запутывать в паутине своей лжи.

Он говорил тост, так чтобы обратить внимание зала на себя. Великий оратор. На время он стал главным участником торжества. Если бы вдруг в этот момент в зал вошли убийцы, то никто бы не заметил новых лиц. Возможно отец, поскольку тот не пил и не был подвластен веселью праздника. Это время — отличный шанс совершить обманный маневр, но ничего не произошло. Артур все также продолжал пьяно гладить обнаженную деву.

Я прекратила гипнотизирующе рассматривать мужские пальцы на больших сосках танцовщицы только когда Ярин щелкнул пальцами, пробуждая зал ото сна. После этого внесли сундуки, наподобие тех, которые мне недавно подарил Бонифаций.

— С этими дарами, надеюсь, мы сможем достигнуть мира. Зверь не злопамятен и дарит вам их. В конце концов, он лишний раз доказал, насколько бесполезны попытки пробраться в наш оазис и уничтожить нашу землю. Это, как биться о каменную высокую стену или пытаться ее перелезть. Согласитесь, также глупо!

Смех Ярина звучал инородно среди молчания, но невзирая на неоцененную шутку он продолжал смеяться и вести себя, как хозяин положения, чем вызывал протестующее покашливание отца.

Когда Ярин отсмеялся, то закончил вдохновенную речь:

— Забудем о наших распрях? К тому же, надо признать, ведь это мы первые завоевали тринадцатую землю? — а это был удар ниже пояса. Удар в самое болезненное место. Цель — припугнуть каждого. Всколыхнуть память и намекнуть, как жестока их земля с врагами, если не принять предложение о перемирие. Судя по всему, Ярин с Артуром пытались наладить контакт!? Что показалось немыслимым, чем-то граничившим со сказкой, которая становилась явью.

— Мы готовы пойти на мирное урегулирование конфликта, — голос Ярин окончательно потерял пьяные или веселые нотки, насквозь пропитался гордостью и уверенностью. — В знак дружбы и особого расположения дарим всем знатным семьям наших южных земель, прибывших на праздник, вот эти дары — ткани, одежды, масла, драгоценности. Ах, да… — Ярин еще раз прищелкнул задорно пальцами и плотоядно улыбнулся. — И конечно, наши красивые смуглые пышнотелые красавицы. Наши женщины — самые дорогие рабыни на невольничьем рынке. Мы же отдаем даром каждому взрослому мужчине, достигшему возраста шестнадцати лет.

Только тогда рабыня (а я наивно думала танцовщица) перестала облизывать шею Артуру. А когда отрывала свои губы от его кожи, то стала заметна порочно-слюнявая ниточка, пролегшая от ее губ до его шеи, но в последствия та оборвалась. Бедная женщина исходила слюной по Бонифацию. Или же по его богатству и власти?

Тем временем Ярин открыл несколько сундуков, набрал в две ладони золота и подбросил в воздух. В следующем сундуке показал платья, в другом — шелка.

Устав от демонстрации, Ярин, наконец, замолчал и дал людям выпить:

— Выпьем за Мир на наших землях? — гости подняли вновь бокалы, приготовившись выпить. Смею предположить, уставшие ждать, они больше обрадовались законченному тосту, а не дарам. Правда, Ярин опять отвлек, продолжив тараторить. — Пусть дары отнесут в комнаты! А вино льется рекой. Ой-ой… стойте! — мужчина запоздало стукнул себя по лбу ладонью, но толпа, уставшая ждать, разочарованно вздохнула и боюсь, хотела насильно заткнуть болтливого Бонифация. — Чуть не забыл. Мы же здесь ради молодоженов. Выпьем за молодоженов!