Зверь провел рукой в воздухе, проверяя мое зрение, будто имел подозрения на мой счет, но я не отреагировала. Не подала виду, что заметила, будто до сих пор была слепа. Скосила взгляд назад и в бок, подмечая разные предметы в комнате. Мечтала обнаружить осколок, нож, камень? Любую вещь, способную послужить защитой.

— Не трогай Лилю. Она же слепая и беззащитная… — продолжал молить Рафаэль о снисхождении, но зашипел и заскулил после того, как Артур ударил его стопой под колено. Этим ударом было приказано заткнуть рот, который слишком много издавал раздражавших звуков.

— Она — враг. Враг не имеет пола!

Последние слова снова подтвердили разницу между прошлым Артуром и настоящим. И от этой мысли мне стало странно «не по себе», словно я наглоталась горького эля.

Это не Артур. Уже не тот мужчина, который возле озера предлагал подержать свой меч и воодушевленно рассказывал про любимые битвы. Этот Артур Бонифаций был другим. Холодный камень без эмоций, который знал только одну истину — врагу надо отомстить. Разбить. Уничтожить.

— Ты бы поступил также, как и я! — не знаю, с какой целью заговорила с ним, ведь камень, которым он закрылся не пробьешь. Бессмысленно вести светские беседы. Наверное, я заговорила с врагом, а заодно повысила голос с целью привлечь внимание людей во дворце? Да, наверное, по этой причине заговорила, потому что ждала прихода гостей и отца? Я не понимала, как враг пробрался на верхний этаж и прошел сквозь охрану. Более того, вел себя словно победитель, захвативший власть в оазисе Вацлавов.

— Я и делаю также, как и ты, иду к своей цели. Снимай платье. Здесь некого стесняться. Всего лишь я и твой муж! — Артур указал пальцем в сторону полуживого мужа, который был теперь больше занят раной. Трогал место входа меча, рассматривал капли крови на пальцах и тяжело дышал, как на последнем вздохе. Мне хотелось помочь Рафаэлю, но не было возможности, поскольку Зверь следил за каждым моим шагом. Наблюдал, как я медленно продвигалась босыми стопами по ледяному полу и подрагивающими пальцами ощупывала трюмо, к которому незаметно приблизилась.

Враг, осознав мои намерения, или же вновь дошел до пика — взрыва эмоций — неожиданно рванул через всю комнату, на что я закричала, чтобы не смел приближаться!

Понимала бессмысленность действий, но все равно начала швыряться женским барахлом, которое находила на поверхности трюмо. Бездумно хватала все, что попадалось под руку. Запустила гребнем для волос, целясь мужчине в глаз с намерением его ослепить, но промахнулась, поскольку Бонифаций ловко отклонил голову.

Бросила маленьким зеркальцем, но мужчина подставил руку и отбил его в стену, разбивая вдребезги. Серебристые осколки со звоном разлетелись по полу.

Затем швырнула восковой толстой свечой, желая поджечь врага, но тот с легкостью оттолкнул предмет в стену. В момент удара языки пламени яростно заискрили на мужских пальцах, на секунду обжигая кожу, но погасли, не причиняя вреда.

Без свечи свет потух. Дождь давно закончился, тучи отступили и теперь темно-красная луна — одна единственная — освещала стены и белую кровать. Комната казалась будто в мазках свежей крови.

Вскоре вещей для броска не осталось, поэтому я рванула на выход. Думала воспользоваться эффектом неожиданности и у меня почти получилась. Нырнула под рукой врага и почти выбежала в коридор, но не успела… Не хватило каких-то жалких. Никчемных секунд.

Я разочарованно застонала, почувствовав шумное дыхание над ухом и огромные руки, обхватившие со спины. Одна рука взяла за грудь и до онемения сжала ее, вызвав невольный стон, а вторая — забралась под подол, где бесстыдно потрогала. Там не было белья и можно было в удовольствие лапать, раздвигать внутренние складки. Этим Бонифаций и занимался абсолютно молча и механически, как с вещью.

Я возмущенно увела бедра в бок, но Артур не позволил — сжал пальцами меня между ногами и рывком соединил мои ягодицы и свой пах, выбив дыхание и окончательно заглушив мой рассудок. Только одежда пока спасала от прямого контакта с мучителем.

Борьба воина лишь раззадорила кровь. Взбудоражила его. Опьянила триумфом.

— Уже без белья. Как это возбуждающе. Да, Рафаэль? Возбуждает? Для тебя девчонка старалась! — Артур хриплым шепотом обжег кожу на шее.

Бонифаций намеренно держал меня передом к Рафаэлю, чтобы показать то, как под моим платьем командовали его большие пальцы.

Муж один раз поднял на нас взгляд, но тут же отвернулся, вызвав у меня мысленную благодарность и безмерное облегчение. От стыда мне сейчас хотелось умереть.

— Весь день сегодня представлял этот момент, боялся не успеть к сладкому. Представь, Лилия, я чего-то боялся. Но хорошо, что успел…

Насмешка прозвучала инородно, противоестественно. Она не подходила к атмосфере брачной ночи, пропитанной кровью, болью, страхом и жестокостью. И рукам безжалостно сжимавшим грудь и вызывавшим покалывание в сосках.

— Прекрати! Я этого не забуду! — не понятно зачем предупредила его. Зачем дала столь жалкую угрозу, ведь мужчина по натуре не умел слушать бесполезные оправдания или предупреждения? Он не слышал, а делал так, как того желал. Спокойно продолжал смаковать мой запах на шее, пропитанной маслами. Хоть я сводила ноги, не давая трогать «там», но грубые пальцы насильно разводили и ласкали везде, где хотели. Из последних сил я сопротивлялась, отталкивала спиной его грудь от себя, но всё бесполезно…