Наконец треугольная голова сарнита лопнула. А через миг лопнуло и все его тело, оставив после себя облако рахны.

Я приземлился на снег. Рядом со мной лежало бесчувственное тело косматого мужика, в которое стремительно впитывалась рахна.

Если возьму в плен, Архун сможет ставить эксперименты над сарнитом…

Вот только слишком много людей знают об инциденте, включая и местные спецслужбы. Не говоря уже о том, что у нас нет приспособлений, чтобы обеспечить максимальную безопасность при транспортировке этой твари.

Скрепя сердце я прикончил сарнита, пока тот не очнулся.

А затем, подняв артефакт Оболенских и выпрямившись во весь рост, обвёл взглядом поле боя. Неплохо мы так порезвились — в некоторых местах снег протаял до самой земли.

— Ратники, от всего сердца благодарю вас за службу, — громко произнёс я, обращаясь к своим воинам. — Один бы я не справился. Спасибо. Вместе мы противостояли могучей неведомой в этом мире силе. И я прошу вас сохранить подробности этой битвы в тайне, — я выдохнул и перевёл взгляд на Михея. — Михей, свяжись с Шарыповом, пусть обрадует мэра.

Я медленно направился к ближайшему ратнику Клинских. Нужно очистить тела одурманенных от остатков рахны. Да и найти оставшихся жителей Кузяево… А затем лично взглянуть на месторождение тайгия! А после можно наконец-то возвращаться домой.

Глава 23

Юлия Евгеньевна Ромодановская — великая княжна Казанская, вернулась в свой номер в общежитии «Алой Мудрости» после хлопотного дня, проведённого в лицее.

Юля устало уселась на диван гостиной, а верная служанка Лика начала ловко раздевать госпожу.

Полчаса назад завершился небольшой концерт в актовом зале лицея, на котором Юля должна была присутствовать при всём параде. Последние несколько дней непрерывно идут праздники по всей стране — сперва масленичная неделя, завершившаяся собственно Масленицей, а после праздник весеннего равноденствия, перетёкший в День Весты. Первый традиционный день весны, так же известный в народе как Женский день. Хотя некоторые романтики называют его «Днём почитания и благодарения женщин».

Это название Юлия Ромодановская считала чересчур вычурным.

За этими мыслями девушка прошла в ванную комнату, скинула с себя домашний халатик и погрузилась в приготовленную Ликой ванну. Тёплая вода с растворенной магниевой солью приятно обволакивала тело и успокаивала душу.

Утомляющих забот у юной великой княжны Казанской последнее время было предостаточно. Предвыборная компания отнимала много сил и времени. А так как Юля была уже членом учсовета, то в обязанности входила и организация для учеников лицея всех прошедших праздников. Ещё и учиться нужно на отлично!

«Хорошенько мы поработали в последние дни, — похвалила себя и других членов учсовета Юлия. — Хотя кое-кто из учсоветовцев саботировал все праздники».

Она одновременно подумала о Софье Троекуровой, внезапно свалившейся с болезнью, и об Аскольде Оболенском, укатившему куда-то по делам рода.

Хотя сегодня утром от Аскольда приезжал курьер. Принёс букет живых цветов, корзинку с шоколадными подснежниками и открытку с поздравлениями.

Юли было приятно.

Но в то же время обидно, ибо набор подарков, в общем-то, стандартный. Хотелось чего-то особенного, подобранного лично для неё.

В тишине ванной комнаты Юля отчётливо услышала какую-то возню под дверью.

«Кто-то ещё прислал цветы?» — мелькнуло в голове девушки. Не только Аскольд Оболенский её сегодня поздравлял. Правда, подарки от других вообще не волновали Ромодановскую.

Крикнув Лику, великая княжна покончила с банными процедурами и, облачившись в махровый халат, с полотенцем на волосах, вышла в холл номера.

— Убрать к остальным подаркам, госпожа? Или изволите распаковать? — поинтересовалась служанка, указывая на крупный свёрток, лежащий на журнальном столике.

Очень странный свёрток — вместо привычного узора из цветочков или сердечек, на упаковочной бумаге были изображены мечи!

Сердце великой княжны Казанской громко застучало.

— Распакую, — внешне холодно произнесла девушка. — Нож!

Лика расторопно вложила небольшой ножик в ладошку госпожи. Ловко крутанув его в пальцах, Юля одним движением разрезала обёрточную бумагу.

— О боги… — восхищённо выдохнула девушка, увидев прозрачный пластиковый короб, в котором на специальной подставке покоилась сабля с широким лезвием.