Вот этот.

Свернул, поднялся по ступеням, повернул налево, спустился раз, другой, третий и, наконец, оказался в нужном тупике.

Далековато, конечно, да тут дело такое — дальше положишь, ближе возьмёшь. Возле каморок слуг отыскать укромное место нет никакой возможности — из-за каждого угла глаза торчат, за каждым поворотом ухо слушает, вот и приходится бегать чуть ли не через ползамка. Зато надёжно, вон, по пыли видно — никто здесь не был.

Осторожно поставил светильник на пол, покряхтел, задирая ногу на выступ, толкнулся, шаря по стене рукой в поисках нужного кирпича.

Но так и не успел ухватить его. Сверху что-то ощутимо грохнуло, кто-то что-то заорал, а затем свет померк.

Слуга ещё успел заметить, как сверху, с потолка приближается непроглядная мгла, а затем она накрыла и его, и светильник.

Через миг нога соскользнула и слуга грохнулся на пол, отбив всю задницу. Но ему было не до боли. Он ощупал лицо, глаза, нажал на них, выбив слезу и заставив непроглядную тьму расцвести разноцветными кругами.

Растянул трясущиеся губы в улыбке, с облегчением выдохнув:

— Целые, вижу.

И шустро, на четвереньках то ли пополз, то ли побежал по полу бормоча:

— Щас десять шагов вперёд, затем вверх по ступеням, развернуться, нащупать вторую....

А сверху, глухо, едва слышно раздавался чей-то крик.

Тень, одна из безымянных теней, участь которой — вечное служение за преступление против господина, повернула голову, едва в галерею вывалился слуга. На заплетающихся ногах, весь покрытый паутиной и грязью, с перекошенным лицом и распахнутыми на пол лица глазами.

— Стр-ржа!

Тень повернулась к нему и задумалась. Господин желал, чтобы его предупредили, он ясно это сказал. Но господин ещё и желал тренироваться, а значит...

Тень прислушалась к себе. Когда-то давно, она помнила об этом, это умение было ей доступно. Многое утеряно, но сейчас оно казалось таким близким, таким доступным, таким... зовущим, что тень не удержалась. Господин желает тренироваться.

Хищно оскалившись, она скользнула вперёд, к ковыляющему на заплетающихся ногах слуге простолюдину, коснулась его груди, влилась в его тело.

Слуга захрипел, рухнул на колени, разбивая их в кровь о каменные плиты, ухватился за сердце. Качнулся вперёд-назад и начал падать лицом вниз.

В последний миг успел выбросить вперёд правую руку, смягчить падение. Заворочался на полу, пытаясь, то ли подняться, то ли выцарапать комок льда, который сковал его сердце.

Но вот оно ударило в груди раз, ударило второй, слуга сумел с хрипом втянуть в себя воздух и оттолкнуться от пола, утвердиться сначала на четвереньках, затем на коленях, а следом, впиваясь ногтями в неровности кладки, взгромоздиться на ноги.

Пошатываясь, двинулся к манящему повороту галереи. Туда, где свет, люди и стража.

На середине пути из него выскользнула тень, проводила в спину ненавидящим взглядом. Рано. Она ещё не может служить господину даже частью былых сил. Господин ещё не готов. Господина нужно предупредить.

Бедный Борак был гораздо слабей того реольского Кровавого. Ему не помогало даже то, что, и я с тех пор ослабел. Ослабел в умениях меча, но не в том, что давала мне кровь Оскуридо.

Устрашение действовало по-прежнему, пусть на готового к нему Борака и слабей, чем мне хотелось. Но оно всегда было средством, которое нужно использовать внезапно и один раз.

По-прежнему висела передо мной пелена тьмы, надёжно защищая меня от прорвавшихся белых клинков Борака.

Всё так же отлично и до предела давались мне усиленные Круговоротом удары меча — рассечённая на глубину локтя кладка стены не даст соврать — Бораку повезло, что он успел уйти в сторону. Повезло и мне, иначе тренировка могла бы быстро завершиться.

Действовала и Сфера тьмы, которую я заполучил с помощью теней у прошлого Кровавого. Вторая из использованных мной и пред-предпоследняя.

Она сделала Борака совершенно беспомощным. Дошло до того, что он попытался сбежать, сначала пытаясь прорваться вдоль стены к двери, затем на второй этаж. Лестницу, конечно, жаль, но так было проще всего остановить его.

Сквозь стену прошла тень, привлекая моё внимание.

Рухнула передо мной на колено:

— Господин, слуга вот-вот доложит о схватке страже. Я пытался остановить его, но не сумел. Простите, господин.