Десять ударов сердца и он уже в шаге от нас, упирает в нас взгляд, прищуривается, и по его лбу бегут морщины.

Матушка сгибается в поклоне, подавая мне пример:

— Ваша светлость, ученица рада приветствовать вас.

Я едва не вскинул голову, нарушая поклон, когда услышал это обращение. Ученица? Чему он её учил и когда? Владетель востока?

— Терсия из Великого дома Велоз, верно?

Странно, но мне почему-то кажется, что я слышал этот голос. Спокойный и уверенный, полный силы.

— Ваша светлость, ученица польщена, что вы запомнили моё имя.

— Дело не в памяти, Терсия. Твоё имя мне напомнили, едва я приехал в Грандор. Может быть, у тебя есть догадки, почему мне его назвали?

Я постарался не стиснуть зубы. Он владетель Великого дома. Пусть в его словах мне и чудится пренебрежение, но он вполне вежлив, а Малый дом Денудо не имеет ни власти, ни силы, чтобы требовать к себе чего-то большего. Тем более не имею этого я, всего лишь наследник, всего лишь Малого дома.

А вот матушка продолжала улыбаться:

— Ваша светлость, возможно, вам перечислили всех учеников Академии, которые сегодня съехались сюда.

— Нет. Попытайся ещё раз.

— Тогда, ваша светлость, вашу скуку пытались развеять рассказом, что мой муж сегодня участвует в судебном поединке?

— Уже ближе, но всё ещё не то. А может быть, ты специально изображаешь из себя глупышку, Терсия из Дома Велоз?

Матушка снова согнулась в поклоне:

— Я бы не посмела, ваша светлость.

Наступило молчание. Я же попытался незаметно ещё раз оглядеть собеседника матушки. Если Академия, то что там делал в качестве учителя идар старшей крови? Его халат и меч на поясе ясно говорят, что он никак не адепт внешних техник. И какой, Безымянный его забери, у него герб? Из какого он Дома?

Взгляд незнакомца упёрся в меня. Я на миг опустил глаза, но тут же вскинул их обратно. Ещё чего.

Незнакомец холодно улыбнулся:

— Может, ты забыла, Терсия из Дома Велоз, про мою просьбу сообщать в Академию обо всех талантах к внешним техникам?

Матушка вздохнула:

— Ох, ваша светлость, вот вы о чём. Простите вашу ученицу, но мой сын никак не мог попасть в Академию. Он мой первенец, мой единственный ребёнок, а я давно уже ношу имя Малого дома Денудо. Мой сын — наследник Дома, поэтому я и не стала тревожить Академию.

Взгляд мужчины потяжелел:

— Я ведь не просил привозить талантов на обучение. Я просил лишь сообщать о них, а ты этого так и не сделала, за все эти годы. Сколько ему? Семнадцать, восемнадцать?

Несколько ударов сердца матушка молчала, затем негромко выдавила из себя:

— Пятнадцать.

Губы мужчины тронула едва заметная улыбка:

— Ну, хотя бы, стоя передо мной, ты не решаешься лгать, ученица.

— Простите, ваша светлость, я бы не посмела...

Он вскинул руку:

— Довольно. Прошлого не изменить. Надеюсь, если следующий твой ребёнок проявит талант, ты не будешь молчать о нём. Год за годом главы нашей Академии, я в том числе, повторяют вам, ученикам, что времена меняются, что вот-вот наступит время идаров второй крови, их талантов и умений. И если двадцать лет назад над этим можно было смеяться, то можешь смеяться над ними сегодня ты, ученица?

Матушка покачала головой:

— Нет, ваша светлость, слухи звучат все чаще и всё упорней.

— Да какие уж тут слухи, Терсия. Война с Реолом отвесила нам всем немалую пощёчину, — мужчина улыбался уже открыто. — Война открыла глаза даже самым упёртым.

Рядом с «учителем» или главой Академии, на шаг позади, ровно за правым плечом, вдруг возник человек. Высокий и худой. Склонился к его уху, шепнул, не сумев избежать моего острого слуха:

— Господин, нашёл: в северной части зала.

А я постарался не выдать своего волнения. Я знал этого человека, я видел уже его, и теперь, наконец, понял, откуда знаю голос главы Академии.

Я слышал его из кареты, что стояла перед мостом испытания веры и крови. Глава Академии сидел в ней, а вот этот худой идар за его плечом был старшим его охраны и в несколько движений победил Ития из Дома Матон, что требовал поединка от каждого, кто пытался пересечь тот мост в его владениях.

Если постараюсь, то сейчас даже вспомню имя этого худого.