Кодик негромко хвалил Голубоглазого:

— Рвение — это хорошо. Я же тебя и буду гонять по слову господина, поэтому не могу не радоваться твоему настрою.

Наглый, который носил имя Эрий, буркнул:

— Да только одного настроя маловато. Если в крови совсем пусто, то никогда выше младшего воина не поднимешься. А ты, небось, на гаэкуджу, самое меньше, нацелился?

Голубоглазый не смутился:

— Было бы неплохо. Но насчёт ихора я не сильно переживаю.

— О как! Думаешь, глаз будет достаточно?

— Вы же помните, как меня нашли? Ну, что мы прятались в подполе?

Кодик хмыкнул:

— Ещё вроде не старик, да и по голове меня били не так часто.

— Это же мама всех предупредила. Она всегда беду чуяла, её голоса предупреждали. Изба там вспыхнет, волки на окраину вышли, — голос Голубоглазого задрожал. — Вот, что реольцы пришли, они ей тоже шепнули. Потому не думаю, что с ихором у меня совсем уж пусто.

Кодик изумлённо заметил:

— Что-то я о таких голосах никогда и не слышал.

Я хмыкнул себе под нос. Я тоже. А было бы неплохо, если бы, например, третий или четвёртый ребёнок в семье владетеля имел подобный дар. Не нужно беспокоиться о контрабандистах, что выберут самую тёмную ночь или о разбойниках, что решили поживиться на землях Дома.

— И как, ты тоже слышишь эти голоса?

— Не. Ну так мама тоже только после шестнадцати начала их слышать. И долгие годы ничего в их хрипах разобрать не могла.

А вот здесь я споткнулся.

Хрипы?

Хрипы, Безымянный забери всех моих теней?

Обернувшись на миг, я скользнул взглядом по Голубоглазому.

Может ли быть так, что в его крови тоже есть ихор Безымянного и одного из уничтоженных Домов королевства Валио?

Если это так, то просто замечательно, что он ещё мелкий по возрасту и что я не назвал его младшим воином Дома. Рановато ему приближаться к алтарю. И тем более делать это там, где полно чужих глаз. А вот когда мы доберёмся до дома...

Пожалуй, в храм к алтарю Хранителя я схожу с ним только вдвоём. На всякий случай.

***

Учлун в раздражении щёлкнул пальцами по листу указа раз, затем другой. Лист пергамента, крепко удерживаемый Учлуном, расправленный весом печати, крепившейся к его нижнему краю, глухо хлопал при каждом ударе, грозясь порваться. Но Учлуна это ничуть не заботило.

— Что, Безымянный их побери, всё это значит? Какой самодовольный петух всё это писал?

Старый слуга поспешил вмешаться:

— Господин, господин, тише, смирите свою горячность. Это же указ с подписью короля.

— Ай, — отмахнулся Учлун. — А то ты не знаешь, как это всё устроено. Откуда у короля столько времени, чтобы лично вникать в каждый вопрос? Тем более тогда, когда реольцы штурмуют Фулгуран и рудники Вистосо. Он просто подписывает то, что подносят его доверенные люди, а здесь, кроме тебя никого нет. Но что мне интересно, так это то, что за безумие...

Учлун замолчал. Старик-слуга вздохнул с облегчением, радуясь, что молодой господин наконец-то услышал голос разума. Но не тут-то было.

Учлун стремительно развернулся, в три шага добрался до стола, где каменные дощечки расправили карту Скеро, склонился над ней, ухватил кисть, нанося отметки и то и дело сверяясь с указом.

Хмыкнув, выпрямился и самодовольно заявил:

— Ловко придумано, а ещё более ловко всё скрыто, но я всё понял. Безумию здесь нет места. Теперь мне интересно, сколько же эти Дома заплатили писцу? И когда они успели? Воистину, прав был отец, когда повторял, что самое главное — заметить шанс и суметь им воспользоваться.

Старый слуга тоже шагнул к столу, вглядываясь в извилистую линию, которую проложил его господин. И в границы земель, которые она пересекала. Осторожно поинтересовался:

— Что это, господин?

— Это путь, которым я должен гнать наглых реольцев в ловушку. Видишь? — Учлун ткнул пальцем в Зиармо. — Эти безумцы решили напасть на сердце Скеро, пока король и лучшие идары нашего королевства сражаются под стенами Фулгуруна. А я должен постепенно оттеснять их в глубину королевских земель, к гряде Ожерелья, становясь перед ним заслоном в нужных местах и в нужный момент.