Вон, три дня назад сбежать сумели только те мужики, что были на дальних полях.

А здесь нет и таких...

Стук топора и гогот на соседней улице ясно сказали мне, что я ошибаюсь. Есть здесь уцелевшие.

Или не уцелевшие?

Я хмуро рассматривал открывшийся мне вид. Три подводы, набитые барахлом так, что их толкать придётся, чтобы лошади сумели их с места сдвинуть. Десяток разномастных мужиков, которые сидят и хлещут с кувшинов. Явно не воду. Хлещут, с гоготом наблюдая, как ещё один здоровяк, скинувший рубаху, ходит вокруг избы и крушит топором резные наличники и крыльцо.

— Вы кто такие?

Гогот стих лишь самую малость, в мою сторону повернулось всего трое. Правда, шёлк моего одеяния заставил их поперхнуться пойлом и привести в чувство остальных.

А когда они заметили воинов в доспехах и с мечами, то на улице наступила тишина. Даже полуобнажённый здоровяк оставил топор. Поклонились они вразнобой, но старательно, а затем вперёд шагнул один из них. Видно старший.

— Ваша милость. Так это, крестьяне мы.

— Местные?

— Не, ваша милость. С соседней деревни.

Кодик усмехнулся:

— И что же вы здесь делаете? Спасшихся соседей ищите, небось?

Мужик сглотнул:

— Так это, не спасся никто. Всех того они.

— Даже детей?

— Даже детей, — мужик повёл рукой. — Вот там, в лесочке они все лежат. Мы как раз с той стороны ехали, можете сами проверить, ваша милость.

Я провёл ладонью по лицу, ощущая начавший расти пушок. Проверю, конечно же. Но не думаю, что увижу тут что-то новое.

— А вы сюда зачем приехали?

— Так это, ваша милость, нас староста послал. Сказал, реольцы тут всех того, деревня опустела, нужно бы добро прибрать, пока не пропало.

Кодик буркнул:

— Лучше бы вы коров первыми увели, чем барахло искать.

Мужик сглотнул:

— Так это, чего нам наказали, то мы и выполняем.

Я задумчиво спросил у Кодика:

— Думаешь, врёт?

— Мне-то откуда знать, господин? — повернувшись к мужику, Кодик спросил. — А староста ваш откуда узнал? Кто-то с деревни прибежал?

— Не. Человек от владетеля прискакал.

Я процедил:

— Интересно.

И как это понимать?

Мы только два дня, как в коротком бою не дали реольцам пройти на север, к широкому столичному тракту. А местный владетель уже знает, какая деревня попалась на пути реольцам, а какая нет?

И почему же он не оповестил первую деревню? И обе ли они принадлежат одному и тому же Дому?

Безымянный его знает. Последняя карта, которую я видел, была, как всегда, начерчена Глеболом на песке. Здесь, ближе к центральным землям королевства, я не помню наизусть границы Домов. Тем более каких-нибудь Малых.

— Господин?

Кодик явно с намёком опустил руку на рукоять меча. Я дёрнул плечом:

— Ну-ка, оббегите тут всё кругом.

Наглый и Тощий тут же рванули в стороны. Каждый в свою. Синеглазый молча скользнул мимо телег, замерших и едва дышащих мужиков, нырнул в хату.

Надолго мои люди не затянули с проверкой:

— Ничего господин.

Наглый добавил:

— Кровь есть, — мужик сглотнул, замотал головой. Наглый тут же с ухмылкой продолжил. — Но старая, уже свернулась по жаре.

Я снова потёр под носом и вздохнул:

— Ладно. Оставьте их.

Про себя добавил, что мне не хватало ещё разборок в лагере, куда же делись люди местного владетеля? Кто знает, может мы под его стенами разобьём лагерь и он заявится к хоу Учлуну в гости?

Повёл рукой:

— Двигаем к лесу.

Да. Там всё оказалось точно так, как я не раз уже видел. Реольцам не нужны были те, кто вис бы на них гирями. Десятки мёртвых лежали грудами под соснами. Только самых дерзких и взявших в руки оружие реольцы убивали на месте, прямо в деревне, как я видел в тот раз, когда заставил Наглого снимать доспех с убитого крепыша.

С тех пор мы многое повидали.

Обычно реольцы никого не убивали в деревнях, чтобы народ не начал разбегаться. Тихо и мирно, тычками и зуботычинами, запугивая небольшими ранами, выгоняли всех с домов и гнали в сторону, сбивая в плотную толпу. А затем, чуть в отдалении от деревни, в поле или лесу убивали их всех.

Если глядеть правде в глаза, то отдавали Кровавым воинам на опустошение.

Ни в одном теле не оставалось крови. Даже если бы мы пришли сюда через два дня, то тела бы ещё не начали гнить. Даже по такой жаре.

Поварёнка снова вывернуло. Каждый раз такое. А вот Синеглазый снова удержал всё в себе.

Хуже всего то, что у меня и моих людей нет времени и сил на то, чтобы похоронить этих крестьян. Всё, что я могу, это вернуться к отряду, доложить Глеболу о деревне, телах и ткнуть палкой в песок, оставляя там метку на его карте.