Тридцать шагов северной тропы.

Воздух свистнул, расступаясь у меня с пути. Потом спохватился, сжался в тугую стену, которую мне приходилось проламывать.

Мир замедлился.

Сверху, со стены метнулся ко мне тяжёлый дротик. Толчок левой ногой, и я заставляю его промазать, безвредно скользнуть у левого плеча. Этим меня не убить и даже не ранить, но можно сбить с ног.

А я сейчас хочу только одного. Добраться до стены.

Быстрее, быстрее.

Три удара сердца и я уже у стены.

Толчок и я бегу по ней вверх, тратя набранную скорость.

На меня опрокидывается Стена клинков.

Рассечь.

За ней поток кипящей воды.

Толкнуться левей, меняя направление движения и уворачиваясь от опасности.

Мгновение и я уже наверху.

Поток клинков снёс пятёрку Кровавых, которая не успела скинуть на меня бревно, и разбился о меч идара-реольца.

— Ты...

Я не собирался слушать, что он пытался мне сказать.

Шаг влево, огонь души переплавляется в огромную светящуюся дугу, которой я перечёркиваю идара. Он затыкается, вскидывает меч, сумев выдержать мой удар. Первый удар.

Я уже рядом, бью слева, справа, чередую простую сталь и первые два умения меча.

Реолец пятится, машет мечом, отбиваясь и забыв, что мы здесь не одни.

А затем вздрагивает и хрипит, с ужасом глядя на высунувшееся из груди стальное жало. Хватает за него рукой, пытаясь то ли вырвать, то ли сломать, то ли пропихнуть обратно. Но я сношу ему голову.

Реолец падает, Адалио позволяет обезглавленному телу сорваться с меча. Мгновение мы глядим друг другу в глаза, затем молча отворачиваемся друг от друга, оглядывая каждый свою сторону стены.

И я сразу нахожу себе нового противника.

И теперь уже я бью в спину. Нет, Фату, здесь тоже не место для красивых схваток один на один. То, что создал Скеро, должно принадлежать Скеро. А реольцы должны умереть.

Этот тоже сумел выдержать мой первый удар. Мой Дождь клинков лишь распорол его одеяния и заставил обернуться.

Десять ударов бешено колотящегося сердца и я вбиваю ему клинок в сердце.

Слабак, который даже плохо знает, как держать меч.

Вокруг ещё кипит схватка, но я спрыгиваю во двор. Туда, откуда всё это время продолжают бить стрелы и лететь тяжёлые дротики. А ещё внешние техники. Реольцы, а не безумные Кровавые жнецы.

Убить левого солдата, ударить направо, рассекая сразу двоих. Реолец в многослойном одеянии адепта внешних техник пятится от меня, окатывает меня огнём.

Я успеваю толкнуть навстречу огню два полотнища тьмы, и пламя обтекает меня на расстоянии локтя. Но всё равно волосы трещат, а меня опаляет жаром.

Огонь спадает. Реольца уже передо мной нет. Он успел ускользнуть в башню. Но не успел закрыть за собой толстую дверь.

Тридцать шагов северной тропы позволили нагнать его у лестницы через два удара сердца. И снова он ударил пламенем. И снова беззвучно. Лишь вскинул пальцы в печати Агдже.

Умелец.

На этот раз я снёс шар пламени взмахом меча, заставив его расплескаться о стену, стечь на пол. Перешагнул огонь, вцепившийся в доски, ухмылкой поинтересовался:

— Это всё, что ты можешь?

Реолец, парень постарше меня, резко сменил печати. Я успел только понять, что это что-то связанное с воздухом, а по мне уже стеганула голубая плеть. И даже меч не остановил её.

Плеть обмоталась вокруг клинка, хлестнула по плечу, вспарывая одеяние и кожу. А затем этот наглый реолец рванул плеть к себе, пытаясь вырвать у меня меч.

В ярости я закружил жар души по жилам, заставляя его сделать несколько оборотов, а затем выпустил на волю через сталь меча. Огромный призрачный клинок распорол воздушную плеть, ударил по стене, высекая из камня сотни обломков в сторону реольца.

Он шагнул назад, застонал, вскинул руки, но я уже освободил меч, сплёл первые три движения, и десятки острых льдинок Дождя ледяных осколков осыпали его, разрывая одеяние, впиваясь в его тело.

Но он и это выдержал.

Упав на колени, захрипел:

— Пощади! Пощади!

Невольно следующий мой взмах меча сорвался. Удар, который должен был снести голову реольцу, даже не задел его, скользнул выше, вспорол камень стены, заставив его снова брызнуть во все стороны осколками.

— Пощади! Я буду всю жизнь служить твоему Дому!

Я оскалился, но словно мне этого было мало, из стены скользнула тень, нависла над реольцем, опустив ему на голову свою руку-лапу.

— Господин, если он принесёт вам клятву, то я прослежу, как он будет её выполнять.