Шрифт:
– Слышал, – кивнул мэр, но тут же добавил. – И, сколько я помню, еду и вещи брать разрешается даже обладателям Святости…
– Еду – не более чем на неделю, вещи – только в пределах насущной необходимости.
– Я запомню, – улыбнулся мэр и окончательно стал самим собой, спрятав до времени суетливого толстячка. – Ладно, давайте начистоту. Крошка и его банда – моя многолетняя кость в горле, и упустить шанс выдернуть эту занозу я не могу. Но я не привык ездить в рай на чужом горбу. Я вообще всего в жизни добился сам – хотите верьте, хотите нет. Поэтому хотел бы хоть как-то поучаствовать в вашем благородном предприятии. Людьми-то я вам помочь могу? У меня есть сотня хороших бойцов.
– Хороших – это какого уровня? – Жир наконец-то оторвался от жратвы и сытно срыгнул.
– В районе сотого, плюс-минус десять-пятнадцать – ответил фальшивый толстячок.
– В районе сотого – это ни о чем, – махнул рукой свин и на всякий случай добавил. – Без обид, но когда хаи режутся, сотых в бой бросать – это на убой. У нас твои сотые гирями на ногах повиснут, вот честное слово – нам вдвоем проще будет.
– Вдвоем – это с кем? С кем ты на пару воевать собрался? – ухмыльнулся Псих.
– Ой, ну давай еще совещание устроим, военный совет учиним, воду в ступе потолчем, – возмущенно хрюкнул Жир. – А то и так непонятно, что первый заход – это по-любому разведка боем. По крайней мере поначалу всей толпой туда лезть ни к чему. Значит, Тот остается Босса охранять, а двое лучших бойцов, то есть мы с тобой, идем этих енотов-осьминогов за вымя пощупать.
– Хорошо, людей вам не надо, – снова влез неугомонный мэр. – А что насчет оружия? Хотите верьте, хотите нет, но у меня неплохая оружейная.
– Спасибо, но оружие у нас тоже свое, – хрюкнул Жир и помахал в воздухе граблями, вызвав в трапезной небольшую бурю. – Если действительно хочешь помочь – собери нам с собой чего-нибудь перекусить. На меня после боя всегда жор нападает.
– О боже, ты еще жрать собираешься? – вытаращил глаза Четвертый. – Я всерьез думал, что ты лопнешь. Реально, куда в тебя лезет?
– Как куда? В резерв, – весомо сказал Жир. – Все съедобное поступает в резерв.
– Где и оседает в виде сала, – закончил за него Псих. – Босс, ей богу, ты как будто первый день с ним знаком.
– Нет, но каждый раз искренне удивляюсь объемам, – признался монах.
– Это потому что ты молодой еще, и не утратил способности удивляться миру, – хмыкнул Псих. – Вырастешь – поймешь, что он довольно однообразен. Везде одно и то же, везде миром правят Доминирование, Жадность и Похоть, и только иногда к этой троице подключается Любопытство. А никаких других потребностей у людей и демонов обычно и нет – только покомандовать, пограбить, покувыркаться и иногда последние сплетни послушать.
Изрекши эту философскую сентенцию, обезьян повернулся к мэру.
– Жир собирает вспомоществование в виде калорий, я возьму байтами.
– В смысле? – не понял правитель локации.
– В смысле попрошу поделиться информацией. Выкладывай все, что твои барабаны настучали тебе на Крошку и Пауля.
– На Крошку, Пауля и Йену, – поправил его мэр. – В этом клане три хая. А барабаны мои барабанят исправно, скрывать не буду. Ну, слушайте тогда, и не говорите потом, что не слышали…
Глава девяносто четвертая. Тюмень, Лебяжье
(где паломники изучают жизнь региональной оппозиции)
г. Тюмень,
столица Томской локации.
57°10? с. ш. 65°30? в. д.
– Понятно, – коротко сказал Псих, когда мэр закончил излагать выжимку из донесений своих стукачей. – Ладно, на первый взгляд ничего принципиально непреодолимого я не вижу. А в целом – слишком много факторов неопределенности. В общем, война план покажет. Пожалуй, пора нам с господином Жиром отправляться к библиотечным задолжникам забирать просроченные книжки.
Жир деловито затолкал в рот пару кусков торта – на посошок – и поднялся, показывая, что готов к труду и обороне.
– Да, еще, – вспомнил Псих. – Этих балбесов – Сукина и Мясного – я с собой возьму. Есть у меня на них определенные виды.
Мэр кивнул и коротко распорядился. Буквально через несколько минут оба пленных демона стояли перед паломниками – как уже говорилось, в тюменской мэрии все делалось быстро.
Псих и Жир взяли каждый своего пленника за шкирку и исчезли в подвешенных порталах.