Смотрел я на невесту по-прежнему несамостоятельно, а глазами того, в чьем теле находился. Наблюдал за происходящим словно со стороны, а мое сознание будто находилось в пелене морока притупляющего чувства. Но при этом я удивительно ярко ощущал вкус вина, сладкую пелену опьянения и вкус окорока. Который я — вернее тот, в чьем теле я находился, уже забыв о приличиях рвал зубами, не обращая внимания на капающий по подбородку жир. Кто-то вдруг тронул меня за плечо. Обернувшись, я увидел рядом белозубо улыбающуюся даму с румянившимися пухлыми щечками.

— Дорогой, ты обо мне забыл? — протянула соседка и вскоре благосклонно приняла кубок, который я ей наполнил. Отпив вина, она подалась вперед, желая мне что-то сказать на ухо, но «я» чуть повернулся и невольно наши губы встретились в поцелуе.

— Не сейчас, милый! Нас же увидят! — отпрянув, возмутилась совсем невозмущенная соседка.

Сейчас я уже без проблем понял, что именно сказала женщина — хотя говорила она на винтарском языке. Теперь я начал вычленять и крики, и речь остальных, легко понимая незнакомый ранее язык.

Вдруг гости засуетились, оборачиваясь — двери пиршественного зала распахнулись, и камердинер звучно стукнул окованным железом посохом по полу, привлекая внимание.

— Герцог Фламгорн, прибывший с Западной границы с пожеланиями благ для молодых от командующего королевской армией великого князя Этельреда! — разнесся голос распорядителя.

Под приветственные крики высокие двери зала распахнулись, и под сводами появилась делегация из нескольких десятков гостей. В основном воинов. Идущий первым, высокий и рослый, сразу привлек мое внимание: на нем были черные матовые доспехи с анатомической кирасой в форме скелета и широкие наплечники.

Это был тот самый черный рыцарь, которые совсем недавно воткнул мне меч в живот в цитадели Хагадален. Вот только сейчас лицо у него было вполне себе человеческое, а глаза обычные, не выстуженные жидким льдом.

Герцог Фламгорн, значит.

«Дорогой гость», сопровождаемый внушительным эскортом, прошел по расстеленному ковру и остановился неподалеку от юных молодоженов. Закрытого фатой лица невесты я не видел, а вот жених приветливо улыбнулся и что-то произнес. Герцог Фламгорн также негромко ответил, а после у него в руках оказался знакомый мне меч, вызванный из пространственного кармана. Объятый льдистым сиянием меч герцог взял двумя руками, за клинок и за рукоять, с почтительным поклоном протягивая жениху. И заговорил:

— По поручению Этельреда, великого князя Винтарского, принес я вам в дар этот меч, доставшейся нашему миру от старых времен, когда боги ходили по земле…

— Королевское милосердие, — выдохнул кто-то рядом со мной, заглушая слова герцога. Присутствующие заволновались, поднялся возбужденный гвалт — все обсуждали удивительный подарок. Молодой жених в это время вышел из-за стола, собираясь забрать массивный меч. При этом жених, судя по мимике, благодарил герцога Фламгорна за сказочный дар.

Горячая соседка, пользуясь случаем (и опровергая свое «нас же увидят»), вдруг жарко прижалась. Так резко, что я невольно пошатнулся. Это «его-меня» и спасло — арбалетный болт попал не в грудь, а в плечо, навылет. От вспышки боли я потерял сознание и рухнул на пол. Но почти сразу же пришел в себя от удара — сверху рухнула пышногрудая соседка, заливая меня кровью из простреленной глотки. Голубые, чуть навыкате глаза женщины подернулись мутной пеленой, и она быстро обмякла, подминая меня под собой.

Несмотря на дикую боль в плече и тяжесть в груди, «я-он» лежал не шелохнувшись — слушая по звукам, как в зале добивают гостей. Рядом мелькали топающие сапоги, звучали предсмертные крики и мольбы, доносился звук глухих ударов. Лежащее надо мной тело вдруг вздрогнуло — один из проходящих мимо пригвоздил и соседку, и меня к полу, причем длинный острый меч вновь прошел через разбитое арбалетным болтом плечо. Сверкнула мгновенная вспышка боли и я потерял сознание.

Когда очнулся в следующий раз, избиение в зале закончилось. Я сейчас лежал полубоком — видимо в тот момент, когда нанесший удар неизвестный вытащил меч, прижимающая к полу соседка с меня скатилась. Со мной оставалась боль — самая настоящая, реальная; а ужас происходящего усиливался тем, что я по-прежнему был наблюдателем, не в силах ни на что повлиять.

Тот человек, в теле кого я находился, между тем пробовал осторожно осмотреться. Левый его глаз не открывался — «я» лежал в луже застывшей крови, превратившейся в тягучее желе. Обзор заслоняло несколько трупов, но краем глаза «я-он» видел, что происходит в зале.

— Говорил же, что будешь моей, — в этот момент прозвучал в тишине вкрадчивый голос.

Говоривший был высок, худ и немного нескладен. Он был облачен в сияющие доспехи, сидевшие на нем как на корове седло. Поверх доспеха накинута красная-золотая туника с винтарским львом. Стоял худощавый незнакомец, поставив ногу на труп короля.