— Так ты действительно, ну это, с мальчиками?

Вопрос его снова рассмешил, мне же стало как-то неуютно.

— Я могу испытывать любовный интерес к обоим полам, — ответил он наконец. — Но не беспокойся, никогда и никого не принуждаю. Тебе нечего бояться.

— И ещё один вопрос, можно?

— Давай, раз уж у нас тут откровения. Только обещай сам ответить на мои два вопроса честно, договорились?

— Ладно, — растерялся я. Чего он спрашивать у меня удумал, интересно? — Ты действительно практиковал… практикуешь… пытки… К своим солдатам и пленным.

— Да.

Ширейлин выглядел иногда жутким, но мне казалось, что сам он вряд ли бы стал кого-то резать, побрезговал.

— Но это не значит, что испытываю удовольствие от подобного, — решил уточнить он, по своему истолковав мой косой взгляд и молчание.

— Так сложились обстоятельства? — хмыкнул я, вспоминая его вчерашние слова.

— Можно и так сказать.

Повисло молчание, так как я узнал всё, что хотел. Поняв это, Ширейлин заговорил:

— Тогда и я задам пару вопросов. Только помни, ты обещал отвечать честно.

— Хорошо, спрашивай.

— Твоё имя Адмир Даэрин?

Внутри меня всё рухнуло. Не веря собственным ушам, я постарался успокоиться и переспросить, не нарушая тембра.

— А я не ясно сформулировал вопрос? — всё так же приветливо улыбался парень, внешне никак не выражая агрессии. — Адмир Даэрин это твоё имя?

— Эм… Да? Наверное… — всё же выдавил я, находясь на грани того, чтобы сорвать голос с нужного тембра. — Ты ведь сам говорил, что родинка там и все дела. Почему именно сейчас решил задать такой вопрос? Ещё я принёс клятву этим именем и мир принял её. Не будь я Адмиром, то ничего бы и не получилось. Так ведь?

— Почему «наверное»? — не унимался ксилтарец. — Звучит так, будто ты пытаешься оправдаться передо мной.

— Ну, не наверное, а я действительно Адмир Даэрин, — раздражённо повторил то, что он изначально думал услышать. — Что ты от меня хочешь вообще?

— Хорошо, тогда второй вопрос, — проигнорировал он мою претензию. — Почему ты считаешь, что не являешься Адмиром?

— Что? — меня снова пробил пот от волнения. — Ширейлин, ты меня пугаешь.

— Почему я тебя пугаю?

— Слушай, прекращай это, пожалуйста.

— Ты так и не ответил на вопрос, хоть и обещал.

Я открыл было рот, чтобы хоть что-то сказать, да вот только не знал, что. И вообще, почему обязан хоть что-то отвечать? Ещё и на подобные вопросы…

Вместо этого подскочил на месте, собираясь просто уйти. Вот только принц схватил меня за запястье и дёрнул вниз.

— Куда ты? — с той же улыбкой, от которой меня начинало уже тошнить, спросил он.

— Я не для того хотел попасть в динами, чтобы слушать твои бредовые домыслы.

— Сядь, — улыбка сошла, наконец, с его лица. — Ты обещал мне.

И я сел, сам не понимая почему.

— А не пошёл бы ты куда подальше, а? Могу ведь и ударить, ты сейчас слабее меня в разы. Не боишься?

— Нет, потому что клятва, — пожал он плечами. Вся его манера поведения просто кричала об уверенности в своих словах. — Ты не сможешь не только убить, но и в принципе причинить мне вред. А обещания, данные в динами, подлежат исполнению. Признайся, ты ведь хочешь рассказать мне всё, но почему-то упорствуешь. Даже интересно стало, что же такого скрываешь?

— Ты хочешь правды? — хмыкнул я. — Ну слушай. Моё настоящее имя Александр Петрович Кузнецов, я человек и вообще даже не с этой планеты.

Да уж, Ширу надо было отдать должное, ни один мускул на лице не дрогнул, да и звучали мои слова бредово. И всё же в голове прокручивал ситуацию, что сделал бы с его трупом, как избежать встречи с Этрианом, что остался на той стороне тропинки, как вернуться обратно в Амрот и ещё много чего ещё. И будут ли вмешиваться боги? Согласно книгам Тайритрона, с местным хранителем можно договориться…

Ширейлин опять улыбнулся и протянул ко мне руку, заставляя напрячься и пустить ману к ногтям, чтобы как можно быстрее обезвредить эльфа. Конечно, я видел фильмы и прочее, примерно представлял, как перерезать горло, но одно дело понимать, а другое сделать…

И тут он слегка дёрнул меня за верхний край уха.

— А это тогда что такое, человек?

Ударил парня по руке наотмашь, отчего он прижал кисть к себе.

— Ай, больно, вообще-то, — продолжал он улыбаться.

Я же не понимал, почему сжал кулак, спрятав ногти. Разве не собирался порезать его только что? Или это и есть действие чёртовой клятвы? Почему тогда могу думать об его убийстве? Или это как с самоубийством? Размышлять и представлять в состоянии, а вот воплотить — нет.