– Зачем?
– удивилась Вита, но встала.

Ростислав Михайлович обнял ее. Очень крепко обнял за плечи и поцеловал.

Вита легонько постучала его по плечу.

– Это еще что такое?! Ростислав Михайлович!.. Пустите! Я буду кричать!

– Кричите. Только потише, а то услышат, - серьезно сказал Ростислав Михайлович и снова поцеловал ее. И потянул куда-то...

"Господи!.. прическа помнется..."

– Ростислав!.. Рост! Ро-о-о-стик!
– неожиданно выкрикнула она. "А голос-то у меня какой противный!.."

...Рост нащупал ящик тумбочки, с визгом вытянул его, достал очки. Очки плохо держались на его перебитом носу. Включил рефлектор.

– "...И страсть Морозова схватила своей мозолистой рукой..." пробормотала Вита и потянулась к его очкам.
– Очкарик к тому же. Сними: меньше увидишь - меньше потеряешь... прыгун...

Он отвел ее руку.

– Ну смотри, - Вита вздохнула.
– Накормил тухлятиной, соблазнил - да еще рассматривает! Выпустишь ты меня?

– С течением времени, как говорил Остап Бендер.
– Рост легонько провел ладонью по ее волосам, по лицу...
– Вопросительные скулы...

– Хм, - дернула Вита головой.
– То схватил, как горилла, а то гладит... будто котенка...

– Точно, - сказал Рост.
– Эквидистантно. У меня дочки так кошек гладили: контур повторяют, а до шерсти дотронуться боятся... А нос почему кривой? Боксом занималась?

– Углядел!
– Вита потерла переносицу.
– Это еще в детстве. Артем...

– Ростислав Михайлыч!
– донесся из коридора старушечий голос.
– Плиту оттерите, а то после вас вся в кофии. Присохнет за ночь.

– Иди, а я себя в порядок приведу, - сказала Вита.
– Ох, умереть - уснуть!

– Что так?

– Да нет, все прекрасно. Устала.

– Рост, - сказала Вита, когда они подошли к стоянке такси.
– Сделай доброе дело, а? Устрой к себе Юрку на работу. Такой парень хороший, только балбес. Не доучился, в армию ушел...

– А кто он тебе?

Вита задумалась.

– Зять мой бывший... Тоже чего-то чертит. Три курса кончил до армии. Устрой...

– Скажи "трактор", тогда устрою.

– Тррактор! Тррактор! Скажи лучше, как сердце.

– Космонавт.

– Смотри, космонавт, умрешь когда-нибудь при подобных обстоятельствах. Такое случается.

– У меня теперь при подобных обстоятельствах всегда будет под рукой врач.

– Ишь ты!
– Вита усмехнулась.

Подъехало такси.

Было это полгода назад.

2

Живот у Виты побаливал давно, года три. Знала только Ира: "Не дури, Вита, надо обследоваться. Не хочешь на третий этаж, лежи у меня в кабинете". Вита морщилась - пройдет.

Не прошло, болело. Но так по-страшному - первый раз.

Она позвонила Грише Соколову. Гриша, ее однокурсник, пошел по гастроэнтерологии. Днем работа, а по ночам сшивал кишки покойникам. Теперь, ясное дело, профессор, главврач клиники.

– Гринь, у меня чего-то живот болит нехорошо, - сказала Вита.

– Заходи, поглядим, - ответил Гриша.

Вита зашла...

Сейчас они сидели у Гриши в кабинете. Гриша разливал коньяк.

– Я, Гринь, чего-то не хочу, - поморщилась Вита, и рука ее невзначай погладила живот.

Гриша выпил сам и закусил лимоном, обмакнутым в соль.

– Австрияки научили, - сказал он.
– Значит, Вита, дело вот как обстоит. Чего у тебя - толком сказать не могу. Но резать надо - хуже не будет.

– А шрам через все брюхо?
– невесело улыбнулась Вита.
– Кавалеры разбегутся, а их и так-то: раз-два, и обчелся...

– Я тебя аккуратненько. И палату подберу. Сколько можно, подержу одну.

Про операцию Вита своим решила не говорить. Она бы сказала, но Людмила засуетится, взбудоражит отца, сообщит Лиде на Север. А та все бросит, примчится... А зачем? Ни к чему это. Юрка знает, Рост знает - достаточно. Там видно будет. И объявила, что едет в Прибалтику.

Резал ее Гриша четыре часа. Через день после операции она уже лежала в нормальной палате. Ничего не болело, хотя живот был распорот от и до, - колола себя обезболивающим, которого по совету Гриши принесла вдоволь. Вита лежала и отдыхала. Никогда еще в жизни у нее не было столько свободного времени. Лежишь... Думаешь... Вспоминаешь... Даже в отпусках, куда она ездила всегда одна, без Сени, и то были какие-то постоянные докуки: очереди, место на пляже, выяснение отношений с кавалерами...

Сибаритка. Лежи себе... Лови балду, как говорит Юрка. Вита повертела по привычке перстень, вспомнила мужа.