Шрифт:
Вот так и знал, что не надо было пить…
— Что это было? — свой прокуренный голос я не узнаю.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спрашивает старик.
Что? Какого хрена я его понимаю?
«Кхе, такого наивного я еще не пробовал…» — вдруг противно и пискляво звучит в моей голове. А я понимаю, что это не ментальная связь, отчетливый голос идет прямо изнутри.
«Ну что, белобрысый, а теперь повеселимся!» — не отстает он.
Что, лять, происходит!?
Глава 14
— Что это было? — повторяю я вопрос, игнорируя голос в башке.
Либо я сошел с ума, либо… Другой вариант даже представлять не хочется. И если мне не показалось, что теперь я понимаю этого дедка, не слезу с него, пока не получу ответы.
«Ну попробуй, белобрысый. Старик Адапа так тебе мозги заморочит, сам не рад будешь своим вопросам, кхе-кхе». Так, я не сошел с ума.
«А по мне так сошел, иначе как ты тут оказался?». Я мотаю головой, отгоняя и голос, и мысли. Внутренние диалоги с неизвестным писклявым собеседником оставим на потом.
Старичок смотрит на меня очень внимательно:
— Я обучил тебя одному из самых древних языков.
«Он?! Это я тебя обучил! Вот старый хрен, постоянно все себе в заслуги записывает!».
— И на… зачем? — я хватаюсь за лоб, уйди ты.
— Поговорить, Белый волчонок.
— Откуда…
— Твой бог-волк приходил во время ритуала. Молодые боги очень любопытны и нетерпеливы, — усмехается сморчок.
Молодые? Эээ, я думал египетские боги самые древние…
«Ух, ты еще и думать иногда умеешь? Ахаха». Заткнись!
Я пытаюсь вспомнить хоть что-то полезное из истории обоих миров. Но в голове мешанина. Пока я тут пытался вникнуть в пантеон, ритуалы и воззвания, остальное окончательно перепуталось.
— Вы провели ритуал изучения языка? — доходит до меня и пробивает в холодный пот.
Значит, я реально свихнулся. Все, что я узнал про эти ритуалы — проводить такой без хорошего целителя очень опасно. Именно тем, что можно кукухой поехать. И их вообще не проводят, если о языке нет никаких знаний. Тогда точно сумасшествие.
«Точно, точно».
— Не пугайся, — он видит все мои душевные терзания на лице, я их и не скрываю. — Молодые народы не умеют правильно такие ритуалы проводить. Забыли, откуда они вообще появились и как это должно было работать. Хватают духов, без разбора, без подготовки.
— Духов? Каких еще духов?
— Ну а ты думал, как понимание языка чужого появляется? О письме, о речи и ее особенностях? Призывается дух и сливается с человеком. Чем древнее дух, и чем активнее, тем лучше происходит понимание. Но духи разные бывают. И они очень не любят, когда их к человеку привязывают.
«Ну а кому понравится в глупой башке сидеть? А, белобрысый?».
— И для чего вы поселили в моей голове психованного духа? — у меня начинает дергаться глаз.
— Он не психованный, — старичок недовольно морщится.
— Ну не в вашей он голове орет. Так что уж поверьте.
— Намтару, может и обладает скверным характером, но остальные от тебя бы просто избавились сразу же.
«Да я в любой момент это сделать могу!» — возмущается дух — «Щелк! И мозги из ушей потекли. Хочешь покажу, белобрысый?».
— А чего он злобный тогда такой?
«Тебя бы дернули из женской душевой в тупую башку! Летал себе, никому не мешал и вот здравствуйте! И полвека не прошло, я даже толком отдохнуть не успел!».
— Успокоится, — обещает старичок. — Дай время, привыкнет. Слишком долго он по земле носился без дела. Набрался дурных привычек и слов… Но, когда подружитесь, великая польза тебе от него будет.
— И как с ним подружиться?
«О, я девок люблю! И накатить чего-нибудь крепкого. И девок!». Вот зашибись, теперь в моей голове будет жить алкаш и бабник. Я не обращаю внимание на его возмущенный вопль, хотя он отдается звоном в правом ухе.
— А избавиться от него как?
— Избавиться? — удивляется старик. — Никак. Только после твоей смерти дух будет свободен. Тебе придется с ним договориться или управиться. Силы у тебя хватит, поэтому и я призвал Намтару.
— И зачем? — вздыхаю я, пока дух орет, что знает пять тысяч способов убийств и начинает занудно их перечислять.
— Домой мы хотим вернуться. В пустыню, — старик грустнеет. — Но пока там силы хаоса, не можем. Даже древние боги не могут с ними совладать.
— А я, значит, могу? — делаю логичный и совершенно дурацкий вывод, а дух прерывается на хохот.