— Надо изменить одну инструкцию, — сказал Семён Шестаков.

— Нарушьте один раз, ничего менять не надо, — сказал Кадетский, не хотевший вникать в суть очередной мелочи. Послеобеденная леность никак не отпускала, к тому же недавно он прочитал, что мозг имеет свои границы по части запоминания знаний и фактов, и вообще любого запоминания и изучении навыков. А он Кадетский просто до чёрта уже всего знает…

— Но ведь нельзя, вы сами согласились с ребятами из Центра Социальной Инженерии что мы не будем как государства делать законы что бы их не исполнять.

Д а, Кадетский согласился. Ребята из ЦСИ были чуть ли не гениями. И те вещи про которые они говорили два года назад когда этот центр был только открыт находили всё больше подтверждений каждый год.

— Сейчас можно, — сказа Кадетский. — Мы не нарушали свои инструкции, соблюдали их, что бы в критический момент использовать это для своих целей. Значит сейчас такой момент настаёт. А вот когда мы будем на коне, тогда и будем соблюдать на все сто процентов.

— Шеф это точно?— переспросил Шестаков, потирая свою толстую небритую как обычно щёку.

— Точно. Как сказал тот же ЦСИ, главное соблюдать законы инструкции на девяносто процентов хотя бы или даже меньше я уже не помню, что бы всё не посыпалось. А мы соблюдаем гораздо более чем на девяносто.

Повисло молчание.

— Семён, — с подозрением спросил Кадесткий, что-то он рано расслабился. Видно еда ещё не переварилась и он решил дать себе слишком много отдыха и безответственности. — А какие ты инструкции собрался нарушать… Я надеюсь это не что-то серьёзное… ведь я имел ввиду мелочи, которыми ты меня задолбал последнее время. Я не намерен вникать в тонкость каждого вопроса… так какие инструкции Семён?

— Те которые запрещают использовать на акциях террора, убийства, что в документах значатся как «скрытые боевые действия» людей не из треста.

— И?

— Ребята из ЦСИ ведут новый проект, у них команда психологов гипнотизеров…

Расслабленный Кадетский, облокотившийся на спинку стула вдруг напрягся и прильнул к столу:

— Что за проект? Почему не сказал?!

— Хотели устроить сюрприз, — пошутил Семён, но Кадетский был серьёзен. — Шеф я в него не верил, но денег на всякий случай выделили… удалось сэкономить и я решил.

— Что за проект то Семён... я надеюсь ты не сделал ничего такого что… так что за проект?

— Надо ехать, — сказал Семён. — Легче показать… кое–что я расскажу.

— Ты меня заинтриговал, — сверху вниз сказал Кадетский, недовольный что от него что-то скрыли. — Чёрт с тобой, поехали… если что… ты гад такой знаешь что я тебя не уволю. Но бесплатно работать заставлю пару месяцев, и конечно без премий…

Семён немного опустил глаза, но угрозы держал стойко.

— Шеф, мы поедем смотреть?…

— Поедем конечно, ты же меня припёр фактом…

Скоро они уже сидели в машине на пути к цели.

Машина с одарёнными телохранителями осталась уже в который раз на базе. Нечего им было знать… В охране Кадетского были только боевики треста и преданные витязи телохранители. Вскоре картеж из пяти непохожих автомобилей выехал на Лиговский проспект, рассредоточившись машины припарковались вдоль улицы, где в центра оказалась машина Кадетского. Внутри сидели только боевики треста — на средних и передних сиденьях, сзади разместились Шестаков и Кадетский.

— Приехали, — сказал Семён. — Сейчас начнём.

Шестаков подал Кадетскому бинокль. Театральный бинокль увеличивающий на два-четыре раза, с узорами, крашенный в белый цвет. Кадетский повертел в руках эту вещицу и сказал:

— Зачем?

Шестаков достал свой бинокль и ответил:

— Смотрите шеф, на той стороне небольшая торговая стойка. За ней чевлоек…

Кадетский приоткрыл окно электрического стеклоподъёмника. Новинка от немецкого «Байер».

— Вижу, — сказал Кадетский. Правда стойка, у стены стоял продавец. Здоровый детина, больше двух метров роста. Но рост это ладно, разворот плеч его был все полтора метра. Да, парень был очень здоровый. Такие обычно не стоят за прилавком.

— Это испытуемый, — сказал без тени гордости Семён.

— Как вы такого здорового заставили торговать? Такие никогда не идут на такую работу.

– Ага! — довольно сказал Семён. — Это мы его заставили промыв мозги, через подобие гипноза. А вон видите музыкант… на губной гармошке играет. Сидит рядом. Это наш человек, он за ним приглядывает…

Кадетский направил бинокль чуть в сторону и нашёл музыканта.

— Вижу, — сказал Кадетский.

— Когда я подам знак он сыграет определённую мелодию… это будет сигнал к атаке, и Коля набросится на волколюдов.