Кухня состояла из стола и раковины. В гостиной располагались два больших удобных кресла, стоявших у камина. В спальне была только кровать и маленькая тумбочка. А в прихожей было достаточно места, чтобы раздеться и повесить одежду на специально предназначенные колышки на стене.

Аника прошла к столу, и на приделанных к стене полках я увидел сотню различных банок. Каждая склянка была помечена, и я быстро понял, что все они отсортированы в алфавитном порядке. На столе лежала большая книга, открытая на странице, где подробно описывалось применение целебной припарки для выведения чёрной неизлечимой хвори у детей от нуля до пяти лет. Я подумал, не для той ли это девочки, мама которой подходила ко мне во время моего первого появления на площади.

— Вы были правы, мои отвары не помогут в предстоящей битве с сыном герцога.

— Конечно, я так и думал. Тогда мне нужно что-то другое, что сможет помочь справиться с магами.

Целительница молчала так долго, что я стал задаваться вопросом, слышала ли она меня вообще. Прошло несколько долгих минут, прежде чем она, наконец, повернулась, и сделала это с такой медлительностью, с какой обычно в фильмах поворачивается главный злодей.

— Неужели вы не знаете, как победить магию? — в её голосе не было враждебности, но в нём была определённая резкость, которая заставила моё сердце забиться в груди, — Истинный Бог Войны должен знать все методы.

Мне показалось, что меня окунули в ледяную ванну, когда карие глаза девушки пронзили меня насквозь.

Она знала, чёрт возьми! Она знала?!

...ЗАГРУЗКА...

Почему она спросила меня об этом? Это что, испытание? Разве она не верила, что я был настоящим Богом Войны? Больше никто в городе не сомневался в том, кто я такой. И хотя я на самом деле не мог показать и рассказать за счёт чего именно побеждаю, разве мог кто-нибудь, кто не был Богом Войны победить своих врагов так же легко, как я?

Если Аника что-то подозревала, то я должен был выяснить, как много ей известно.

— Мои отвары не помогут в предстоящей битве с сыном герцога.

— Это не имеет значения. Никто не может переступить дорогу Богу Войны, — я покачал головой. — Я поклялся защищать этот город, так что если Данстан или его отец представляют угрозу для Мидлстоуна, то весь их род будет обречён.

Целительница не сразу обернулась, и я приготовился к любому исходу, даже какому-то откровенному разоблачению, которое может прозвучать в мой адрес. Но на этот раз мне не пришлось ждать так долго, и когда она, наконец, повернулась, её карие глаза сияли от восторга.

— Конечно, вы поможете нам!

— Разве может быть иначе? — проворчал я, уже понимая, что напрасно накрутил себя. Никто, блин, во мне не сомневается. Просто нужно следить за словами и соответствовать взятой на себя роли.

— Вы очень смелый и благородный, Алекс, — заметила она. — Мне кажется, обычный человек должен прожить очень много жизней, чтобы прийти к такому состоянию...

Это прозвучало так, будто она говорила о моей способности возрождаться. Иначе, зачем она сказала про «прожить много жизней»? Может быть, она догадывалась, как именно я побеждаю в каждом бою?

Я встретился с Аникой во время первой битвы с Тёмными. Затем она пришла ко мне и принесла свои зелья. А затем осматривала, когда я вернулся с каменоломни. Она появлялась повсюду, и каждый раз хотела мне помочь. Даже сейчас, она сама нашла меня и снова предложила помощь.

Может быть, мне стоило открыться перед ней, а если что-то пойдёт не так, то я всегда смогу просто загрузиться.

— Я на самом деле прожил множество жизней, — признался я, и её карие глаза вспыхнули интересом, поэтому я начал рассказывать свою историю с самого начала. — Я вовсе не из этого мира...

Я рассказал ей абсолютно всё, начиная с того, как умер после драки с гопниками. Всё это просто вылилось из меня, как вода, прорывающаяся из плотины. Битва с разбойниками, драка в трактире, сражение с Тёмными... Я описал огромную часть тех многочисленных случаев, когда я умирал, чтобы каждый раз встретить новую неприятность.

— И я знаю, что, в конце концов, смогу победить кого угодно, даже превосходно обученных магов Данстана, — заключил я, посмотрев на свои руки. — Только для этого мне придётся умереть множество раз. Вот почему я цепляюсь за каждую соломинку, способную облегчить предстоящее побоище.

Казалось, с моих плеч свалился огромный груз, ведь за всё это время мне действительно хотелось обсудить хоть с кем-нибудь всё, что произошло. Было приятно получать похвалу и восхищение за мои удивительные навыки, но так же хотелось, чтобы люди знали, какая за этим стояла чертовски тяжёлая работа.

Я улыбнулся, когда почувствовал облегчение. А затем поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Аникой, но обнаружил, что она смотрит на меня так, будто встретила сумасшедшего.

— Я просто имела в виду, что у вас слишком много сильных черт характера, и что обычному человеку не под силу набрать столько же за короткий период одной жизни, — сказала она тоном, который предполагал, что я перегрузил её своей историей. — Я даже не представляла, что возможно умирать и возрождаться...